Разбитые иллюзии
Шрифт:
— Не сметь! Свои! — вторил Бромиас из глубины коридора.
Суккуб замерла на полу.
— Как эта тварь подобралась? — в досаде крикнул Тони. — И как ты её остановила?
— А ты не видел? Свет?
— Нет, — мрачно ответил оборотень.
Разговаривая, я рассматривала суккуба, и что-то в ней было не так. Я никак не могла понять, что, и меня это раздражало.
Тут Тони цветисто выругался, а полуживой Бромиас с Шоном на плечах наконец-то до нас дошёл.
— Это не суккуб, хозяйка, это инкуб! Тьфу!
Существо зло зашипело на Тони, тот в ответ взрыкнул, и инкуб, словно
Это мальчик. Не девочка. Ладно, подумаем об этом позже, сказала я себе.
— Возьми Шона, и выметаемся, — обратилась я к Тони.
— Извини хозяйка, а кто будет прикрывать нас?
— А чтоб тебя, — я выхватила Шона у заваливающегося от бессилья Бромиаса. — Держись! — прикрикнула на него. — В машине отключишься. Кстати, где твое авто?
— Сожгли…
— Как удачно! — буркнула я. Шон был слишком лёгким, плохо дело…
Мы шли к машине. Дежавю. Сколько времени прошло с тех пор, как я тащила полудохлого Седрика на себе? Вот так же к машине, только бы дойти до неё.
Дошли. Инкуб бежала… бежал впереди и всё время оглядывался. Когда он замер возле машины, намереваясь попасть на заднее сиденье, я в панике крикнула:
— В багажник!
Нет! Вот только голодного инкуба в тесноте машины нам сейчас и не хватало для полноты ощущений.
К моему облегчению, инкуб ни обиды, ни непокорности не проявил, перейдя к багажнику. Тони открыл двери и багажник, мелкий инкуб без проблем в нём уместился. Бромиаса я отправила на переднее сиденье, а сама устроилась сзади с Шоном.
Глава 11
Когда выехали за город, напряжение немного отпустило.
— Так что там с этим… чудовищем? — спросила я Бромиаса.
— Голову отрезали и вырвали язык, — от крайней усталости его голос звучал безжизненно и флегматично, — и глаза вырвали и пальцы отрезали… Всё измельчил в мойке. Новые не отрастут, я стеклом резал…
Я с трудом сглотнула, борясь с тошнотой.
— А зачем, собственно стеклом?..
— Раны от металла, любого, ему не страшны. Я думал, он потерял эту свою особенность… Убить его можно, только бросив в погребальный костер, мы подожгли гнездо, но там современная система эта… Вот и пришлось повозиться, чтобы он не назвал наших имён.
— Кому? — в ужасе тихо спросила я.
— Чёрной Смерти. Он сейчас на охоте за новым товаром. Но готов спорить, уже мчится… Хорошо, что он не знает коротких путей, а только летает.
Мне захотелось плакать.
— Вы убили двоих тюремщиков, а охотника и воина оставили?
— Мы разорили его дом, — злорадно улыбаясь, произнес Бромиас. — Мы убили всё, что держало и питало его. Теперь он слаб, одинок и без дома! — с каждым словом грязнуля словно набирался сил. В конце тирады он сел ровно и привычно откинул голову чуть вбок, как манерные джентльмены в девятнадцатом веке.
— Не хочу тебя расстраивать, — подал голос Тони, — но когда человеку нечего терять, он становится опаснее зверя.
— Так то — человек, пёс, — спесиво парировал Бромиас, — а это — filius numinis…
— Свет обжигающий, Бромиас! Неужели ты не понимаешь, что он может перебить всех жителей этого городка и таким образом пополнить
— Вот если он нарушит секретность и устроит резню, тогда на него официально будет объявлена охота! И потом, Пати, кто его лучше знает, я или ты? Он не будет идти один против тех, кто смог так уязвить его, он поползёт за помощью.
— Куда?
— В Детройт, — мрачно ответил Бромиас, досадливо махнув рукой. — Я не говорю, что мы поступили правильно, мы совершили огромную ошибку, но нечего рвать на себе волосы.
— Война неизбежна?
— Нет, её легко избежать, — ответил Бромиас, обернувшись и пристально глядя на меня. — Достаточно убить этого инкуба, это ходячее доказательство нашего преступления, и нас не смогут обвинить. Официального повода для войны не будет.
Я замолчала, задумавшись над его словами. Инкуб никаких тёплых чувств у меня не вызывал, наоборот, глухое раздражение: как его контролировать, куда деть, как спрятать, чтобы не нашли и чтобы сам не сбежал…
— Вообще всё это Шхан заварил, — в раздражении вдруг бросил Бромиас. — Я хотел лишь разведать, прощупать…
— Поподробнее.
— Я догадывался, что здесь заправляют Германик и Песте. Божки смерти: Рыжая смерть — от кровавого поноса, Чёрная — чума. Холера ослаб за последние два столетия и взял себе пустое имя Германик, бессильное. Оттого я и думал, что он потерял свои возможности. Эти двое извели моих людей. Всех! А мне… Меня сделали своим рабом, — он замолчал, справляясь с чувствами. — Безумная Эльвиси выкрала меня. И вовремя… Ещё год-два… Я хотел только присмотреться, но Шхана понесло к этому вампу, и, конечно же, зайдя за кулисы, мы напоролись на Германика. Эта тварь узнала меня мгновенно, несмотря на годы и изменения, а там пошло-поехало. Пока он изощрялся в словесных уколах, машину сожгли и нам любезно предложили остаться на ночь в качестве гостей. Шхан чуть ли не прыгал от радости. Непонятно, кто кого утаскивал: вамп его или он — вампа. А Германик взялся за меня…
На лице Бромиаса застыло какое-то потерянное выражение, и мне вспомнился его беспомощный вскрик.
— Но ты дрался с ним, — напомнила я.
Он встрепенулся и собрался.
— Да, когда Шон сжигал этого Иридаса, Германик услышал это и в бешенстве напал на меня. Там была куча оружия на стенах… И мои ятаганы тоже… Да… Я дрался. Я смог. Его кровь разъедает железо, словно кислота. Один меч я оставил в груди, вторым полоснул по горлу… Я не мог оставаться там больше, — еле слышно прошептал он. — Как Шхан смог победить его? Он раньше ничего подобного не вытворял.
— Ты же знаешь, что Шон теперь мой названый брат.
— Да уж, — с презрением ответил Бромиас. — С таким родственником и врагов не надо. Или ты дала ему разрешение? — он насмешливо уставился на меня.
— Нет, — я отвернулась, скрывая досаду.
— Ну, хорошо, что ты не такая дура.
— Полегче!
— Прошу прощения, — он поднял руки в миролюбивом жесте. — Просто я хотел сказать, что называть инкуба своим братом — не самое умное решение, но позволить ему развязать войну из-за вампирского корма было бы уж очень большой глупостью.