Разъезд Тюра-Там
Шрифт:
Во время учёбы на третьем курсе он почти ежедневно писал ей письма, на которые сначала приходили редкие ответы, а потом она и вовсе перестала отвечать.
Но однажды всё изменилось. Будучи студентами пятого курса, они всей комнатой дружно игнорировали в тот день какую-то лекцию, по несчастью для неё, лекции, оказавшейся первой. То есть, спали. В дверь негромко постучали. Они, просыпаясь, вначале недовольно заворчали на раннего посетителя, посмевшего разбудить их, но дверь приотворилась, и серебряный голосок робко спросил:
— Здесь живёт
Это была она.
И снова в душе, уже почти забывшей её, бешеный огонь страсти, женитьба и первое протрезвление — ему так хотелось после ЗАГСа прокатиться по Москве на такси, чтобы как-то поделиться своей радостью с ребятами из своей группы, бывшими у них свидетелями. Но, как нарочно, такси всё не попадалось, и не прошло и пары минут, как она, злобно сдвинув брови, резко произнесла:
— Ну и где твоё такси? Буду я его ждать! Как же, нашел дурочку!
Притихшие ребята, гнетущее ощущение того, что он сделал непростительную глупость, заставили его замкнуться и молчать всё время, пока они ехали в «общагу» на трамвае.
Позже, работая на «фирме», он получил комнату площадью четырнадцать квадратных метров. Иногда, погостить и повидаться с внучкой, издалёка, раз в год, приезжала его мать.
Первый день поведение жены было нормальным, зато потом — что бы ни сделала мать, встречалось руганью. Без оглядки на соседей, с криками на всю улицу.
А ведь он работал не где-нибудь на овощной базе, а на лётно-испытательной станции, где люди рискуют жизнью, и оттого, что после очередной семейной драмы он может невольно допустить ошибку, зависела жизнь людей. Все сослуживцы были в курсе плохих семейных отношений, превративших его жизнь если не в пытку, то уж точно в безрадостное существование.
В отношениях с женой он почему-то должен был всегда оправдываться. Задержался на работе — виноват, потому что дома именно в этот день нужно было забить какой-нибудь гвоздь. Он пытался объяснить ей, что не мог не задержаться, потому что у них в этот день, как на грех, получились неважные результаты, а главный требовал разобраться, почему.
Тогда она принималась кричать, что как работать, так хоть домой не ходи, а как в должности повысить, так это, в первую очередь, других.
Иногда жена доводила его до исступления, и ему начинало казаться, что все аргументы исчерпаны, остаётся последний — ударом кулака в обезображенную криком физиономию прекратить этот крик раз и навсегда.
Он одевался и уходил из дома, чтобы побродить по парку и успокоиться или, если была возможность, брал очередной отпуск, даже в самое неподходящее для отпуска время, и уезжал к матери, чтоб хоть как-то успокоиться. Но через неделю жена присылала телеграмму, сообщая о болезни дочери, и он возвращался.
Жена вроде бы радостно встречала его, а на следующий день вновь начиналась пытка.
Ему давно уже стало понятно, что жена вышла за него замуж не по любви, а по какой-то другой причине, которая навсегда останется для него тайной. Потому что её поведение невозможно
Теперь он ненавидел свою жену и перестал выполнять то, что называется супружескими обязанностями. Она же в ответ стала жаловаться своим подружкам, что её муж стал импотентом. Когда до него дошли эти слухи, он ещё сильнее возненавидел эту проклятую им жизнь и невольно, всё чаще и чаще, стал заглядываться на других женщин.
Тем не менее, он всё же продвигался по служебной лестнице, и даже вступил в партию, потому что это необходимо для полётов в заграничные командировки. Не членов Коммунистической партии Советского Союза, не женатых и не имевших детей в загранкомандировки не пускали, наверное, чтоб не сбежал в какую-нибудь страну. Известно, что только в загранкомандировках можно было чуть больше заработать, чем в Союзе, а также получить талоны для посещения магазина «Берёзка», где продавались заграничные товары, которые в обычных магазинах купить было невозможно.
Поскольку его биография формально соответствовала критериям отбора для заграничных полётов, Великанцева включили в состав экипажа Гарнеева, как ведущего инженера по испытаниям.
После посещения нашей делегации на Парижском авиасалоне президентом Франции генералом де Голлем, экипажу, к всеобщей радости всего личного состава, который насчитывал семь человек, объявили, что их командируют на юг Франции, в Марсель. Там они будут реально участвовать в тушении лесных пожаров, с завидной закономерностью опустошающих каждое лето леса на побережье Средиземного моря.
Совместно с летающими лодками «Каталина», снабжёнными противопожарным оборудованием.
— Конечно, — говорили французские специалисты, — не только грузоподъемность «Каталины» не идёт ни в какое сравнение с геликоптером русских, но и её маневренность. Русский геликоптер может вылить свои двенадцать тонн воды очень точно на угрожающий очаг огня, в то время, как «Каталина» это делает пролётом. Зачастую, вода, вылитая ею, испаряется, не долетая до земли. И всё же, мы хотели бы, чтобы и геликоптер, и «Каталина» поработали вместе. Результаты вашей работы не исключают того, что мы можем заказать Советскому Союзу партию геликоптеров, может быть, несколько десятков штук. Мы надеемся, что возможности вашего геликоптера вы раскроете во всей полноте.
Они перелетели на юг Франции в первой половине июня. В этот же день, как только им определили место стоянки и заправки вертолёта горючим и водой, а также места в отеле, мэрия города Марсель устроила банкет в их честь.
Кроме официальных властей Марселя на банкете присутствовали представители местного отделения компартии Франции и шесть французских специалистов, которые по очереди будут летать с ними, оценивать эффективность вертолёта и обучаться работе с противопожарным оборудованием.