Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2
Шрифт:
Глава 28
– Вот именно это я и имею в виду, - фыркает белобрысый мальчишка, косясь на перебившего его взрослого.
– Уважаемый судья, я происхожу, возможно, из семьи с не самой безупречной репутацией. Если основываться на стереотипах... Но в чём никто и никогда нас обвинить не мог, так это в том, что мы на кого-то перекладывали ответственность.
– Наблюдая задумчивое и удивлённое лицо судейского чиновника, пацан коротко завершает свою мысль.
– Я действовал исходя из императивов, работающих в моей семье.
–
– Судья смотрит только на школьника.
– Воспитание и привитие вам адекватного образа мышления - не моя обязанность. Но лично меня, как сотрудника юстиции, крайне беспокоит ваш порыв подменять собой узаконенное правосудие. Я сейчас одновременно и об обстоятельствах этого дела, и в качестве пожелания вам лично, на будущее. С позиции более старшего человека. Молодой человек, если вы не смените эти ваши императивы, на каком-то этапе вы можете оказаться в этом же зале, но уже совсем в другой роли!
– А можно тупой вопрос? На уровне школьника?
– Не раньше, чем я вынесу вам предупреждение. И задам свой вопрос...
– ворчит судья. Затем продолжает громко и отчётливо.
– Асада Масахиро, вы подтверждаете, что отказываетесь от услуг юриста своей семьи в данном заседании?
– Если выступаю в роли свидетеля - то однозначно подтверждаю, - категорично заявляет подросток, косясь на вторую жену своего отца и её сопровождающего, сидящих в зале.
– Дело в отношении вас закрыто судом предыдущей инстанции, - педантично замечает чиновник юстиции.
– Потому - да, вы здесь исключительно как свидетель. Но вопрос в следующем. От девятого бюро токийского департамента полиции в суд поступило предупреждение: любое разбирательство с вашим участием может влиять на предстоящий процесс муниципальных выборов. Я уточняю, именно по этой причине: если вы, выступая сейчас самостоятельно, невольно нанесете репутационный вред своей семье - судебная система хотела бы заранее дистанцироваться от обвинений в предвзятости. – На пару секунд в зале виснет пауза. – Потому прошу вас ещё раз подумать.
– Без юриста, - коротко роняет подросток.
На его лице явственно написано раздражение.
– На правах опекуна, можно ли регулировать его участие в этом заседании?
– подаёт со своего места голос Мивако Кога, подняв руку.
Судья, не обращая внимания на мелкое нарушение регламента, спокойно отвечает и ей:
– Не в этом случае. Не когда он свидетель. Если бы он был истцом или обвиняемым - его дееспособность принималась бы во внимание. В случае же свидетельских показаний, ни у какого второго лица, включая членов семьи, нет права говорить от его имени. Если только вас там не было вместе с ним, - он вопросительно поднимает бровь в конце фразы.
Мивако опускает взгляд.
– Каким был ваш вопрос, молодой человек?
– судья возвращается к разговору со светловолосым.
–
– Я бы не назвал эту аналогию корректной, - судебный чиновник смотрит на подростка мягко и доброжелательно.
– В приводимом вами примере, значение имеют секунды. В случае же вашего выяснения отношений с одноклассником и его товарищами, о подобном цейтноте речь не шла.
– Тут видите какое дело… мы сейчас все находимся здесь именно потому, что у меня, как оказалось, были более чем серьёзные основания сомневаться в справедливом разрешении ситуации иначе, как своими руками. Не мне выносить суждения, но что школа будет заминать все инциденты – лично мне было понятно с самого начала...
– ... мне кажется, вы несколько предвзяты. Но продолжайте.
– А история не знает сослагательного наклонения, ваша честь. Давайте исходить из того, что у меня был свой прогноз по ситуации? И он оправдался на все сто процентов? Вот уверенно прогнозируя будущее, я и действовал.
– Вы ступаете на очень тонкий лёд, молодой человек, - судья неодобрительно смотрит на младшего Асаду.
– Ваша честь, а давайте зайдем с другой стороны? У меня ещё вопрос: а на каком этапе в данный момент находится процессуальное производство по факту опасных для жизни травм, нанесенных Икару Иоке? За несколько часов до моей драки с физкультурниками?
– Протест!
– вскидывает руку адвокат начальника образовательного процесса Академии Тамагава.
– Не имеет отношения к делу!
– Как раз имеет, - мгновенно упирается школьник. – Просто вам невыгодно.
– Здесь я определяю, что имеет отношение к заседанию и к рассматриваемой теме, - вежливо отвечает адвокату судья.
– Масахиро, ответ на ваш вопрос: из материалов предыдущего дела, я в курсе подоплеки. Отчасти. Процессуального производства пока не открыто, могу в виде исключения из правил пояснить причины.
– Я был бы очень вам благодарен, если бы вы это сделали, - кивает подросток. – И давайте сразу обозначу свою позицию. Всё случившееся является не суммой разорванных и несвязанных эпизодов. К сожалению, это звенья одной цепи, я ровно через минуту это докажу... Ваша честь, почему не открыто производство по факту нанесенных девочке травм?
– Пострадавшая жива, находится в сознании. Её дееспособные представители находятся рядом с ней и никаких заявлений не подавали. На базе существующих прецедентов, работает следующая процедура: до заявления её опекунов либо родителей, процессуальное производство не открывается. Если пострадавший жив и в сознании, возможно только "в отношении", а не "по факту". Я ответил на ваш вопрос?