Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2

Афанасьев Семён

Может быть, какой-нибудь интернат? Но что у них там за порядки, если от тюремных не отличаются?

– Можешь рассказать мне, что ты будешь делать сразу после того, как выйдешь из суда? Если всё закончится благополучно и по плану твоих родственников?

– Пойду лечить Икару. И кстати, вы мне всё же дайте пару советов на тему предстоящего заседания. Я потому и к вам в машину сел, чтобы уточнить вот что...

***

Мивако

не находила себе места. Возможно, Маса поступил и правильно. Если полицией инициировано альтернативное расследование, наладить личный контакт с одним из представителей закона будет очень неплохо.

С другой стороны, ей было бы намного спокойнее, если бы он сейчас ехал с ней в одной машине. Хотя бы просто поговорить...

– Да не нервничайте вы, - словно угадал её мысли юрист, выполняющий заодно функции водителя (поскольку свою машину она оставила возле школы).
– По опыту, в нашем районе строгих ювенальных приговоров не бывает.

Кога красноречиво посмотрела на спутника, но ничего не сказала и отвернулась в сторону окна.

Когда они подъехали к зданию суда, Маса вместе с этим полицейским уже перетаптывались на парковке.

Представитель общественного обвинения ненавязчиво напоминал о своём присутствии, находясь в паре метров.

– Наш зал для заседаний там, - адвокат указал взглядом на один из корпусов.

– Откуда знаешь?
– неподдельно заинтересовался Маса.

– Бывал тут, - спокойно пожал плечами сотрудник Семьи.
– Ну а ты несовершеннолетний. Это только один зал. Вы уже отправили всю сопроводиловку?
– здоровяк крайне недоброжелательно обратился к представителю прокуратуры.
– Или нам опять полчаса ждать, пока у вас всё по базам прогрузится?

– Когда бы я успел?
– огрызнулся общественный обвинитель.

– Мне понятно ваше манкирование своими служебными обязанностями.
– Твёрдо заявил представитель якудзы.
– О своём времени вы беспокоитесь, а о времени добросовестных налогоплательщиков...

Маса переводил взгляд с одного на другого, излучая искреннее и неподдельное любопытство.

Полицейский демонстрировал выражением лица вселенскую скуку и тоску.

– А что, всё как обычно, - пробормотала сама себе Мивако и, подхватив Масу под руку, решительно направилась в нужном направлении.

Глава 26

– ... таким образом, ваша честь, независимое расследование усматривает потенциальный злой умысел обвиняемого.

Сотрудник прокуратуры переводит дыхание после длинной фразы.

– Слушай, а почему этот суд-то - семейный?
– раздаётся в повисшей тишине вопрос младшего Асады своему адвокату.

Тот

недовольно отмахивается, демонстрируя, что занят.

– Потому что тебе нет двадцати, - вместо юриста, белобрысому тихо отвечает Мивако.
– Если тут обвинения против тебя сочтут обоснованными, дело передадут в территориальный суд. Такой порядок.

– Мы в школе проходили; вроде бы у семейных и территориальных судов один ранг? Нет?
– не унимается учащийся.

– Ранг один, полномочия не совпадают. Тс-с-с, - секретарша Ватару Асады укоризненно смотрит на парня.

– ... что заставляет вас так думать?
– судья (невысокий, смуглый, сухой мужчина лет шестидесяти) за время разбирательства ни разу не поднял глаза на зал для заседаний.

– Здесь находится представитель девятого бюро департамента полиции Токио. Прошу уважаемый суд адресовать справочный вопрос по семье Асада профильному специалисту, - представитель общественного обвинения спокоен, собран и на вид абсолютно не предвзят.

– Полиция Токио, девятое бюро, - всё так же, не поднимая головы, тут же переадресовывает вопрос судья.
– Будьте добры, прокомментируйте тезис общественного обвинителя.

– Не согласен, - не вставая, коротко пожимает плечами со своего места инспектор Садатоши.
– Общественное обвинение пытается идти по пути наименьшего сопротивления. В данном случае, классифицировать мотивы фигуранта по его фамилии. Не принимая во внимание больше ничего. У нас в полиции чуть иные методики оценки социальной опасности, - в голосе полицейского звучит явная насмешка.

Юрист якудзы удивлённо и уважительно поднимает взгляд на полицейского.

– Поясните свои слова, - судья, надев очки, впервые за всё время смотрит на присутствующих.

– Не здесь.
– Снова коротко и отрывисто отвечает Хидэоми.
– По письменному запросу, и не в данном заведении. Мои извинения, ваша честь.
– Полицейский ловит взгляд судьи, не мигая, двигает бровями пару секунд. – При всём уважении, не компетенция семейного суда.

– Не та компетенция. Классифицированная информация, - негромко поясняет здоровяк, работающей юристом у якудзы, школьнику и сопровождающей его молодой женщине.

– Девятое бюро, вы не поддерживаете предлагаемую общественным обвинением меру пресечения? Я правильно вас понял?
– уточняет судейский чиновник, снова погружаясь в планшет и бумаги на своём столе.

Для чего снимает очки для близорукости.

– Поняли правильно. Независимое расследование девятого бюро будет оформлено до конца текущих суток надлежащим образом. После этого, оно будет находиться в служебном доступе, в том числе, для судов необходимой подведомственности.
– Протокольными фразами, лениво и нехотя сообщает полицейский.