Разные оттенки смерти
Шрифт:
Гамаш рассмеялся.
– Нет, на сей раз по чистой случайности я сделал все как надо, – сказал он. – Вы, часом, не помните, о ком были сказаны эти слова.
Тереза Брюнель подумала и покачала головой:
– Увы, Арман. Как я сказала, слова эти стали знаменитыми, но я подозреваю, что тот, о ком они были написаны, знаменитым художником не стал.
– Неужели рецензии так важны?
– Для Капура или Твомбли [72] – нет. А для начинающего художника, у которого первая
72
Эдвин Паркер Твомбли (1928–2011) – американский художник.
– А работы Клары лучше, чем эти? – спросил Гамаш, показывая на папку.
– Они разные.
– Oui. Но если бы вы все еще были старшим куратором музея, кого бы вы купили – Клару Морроу или Лилиан Дайсон?
Тереза задумалась.
– Знаете, я сказала, что они разные, но у них есть одна важная общая черта. И те и другие картины по-своему радостные. Как это прекрасно, если это новое течение в живописи!
– Почему?
– Потому что это может означать, что это и движение человеческой души. Из тьмы к свету.
– Было бы здорово, – согласился старший инспектор, забирая папку. Но прежде, чем подняться, он посмотрел на Терезу и все-таки решился: – Что вы знаете о главном судье Тьерри Пино?
– Господи боже, Арман, только не говорите мне, что и он замешан в этом деле.
– Замешан.
Суперинтендант Брюнель глубоко вздохнула:
– Лично я с ним не знакома. Только как с юристом. Он мне представляется очень прямым, честным. В его юридической карьере нет ни одного пятнышка. Все оступаются, но я не слышала ни одного плохого отзыва о нем как о судье.
– А вне судейской практики? – продолжал Гамаш.
– Говорят, он был не дурак выпить и временами бывал несносен. Но это небеспричинно. Он потерял внука. Или это была внучка? Пьяный водитель. Позже судья бросил пить.
Гамаш поднялся, помог убрать со стола, отнес посуду в кухню. Потом двинулся к двери, но там остановился.
Некоторое время он колебался, говорить что-то Терезе и Жерому или нет. Но если говорить, то сейчас для этого был наилучший момент, а эти супруги были наилучшими слушателями.
Они уже стояли на пороге, но Гамаш медленно закрыл дверь и посмотрел на них.
– У меня есть к вам еще один вопрос, – тихо сказал он. – К этому делу он не имеет никакого отношения. Он о другом.
– Oui?
– Видео той операции, – сказал он, внимательно глядя на них. – Кто, по-вашему, выложил его в Интернет?
Жером посмотрел на него встревоженным взглядом, но глаза суперинтенданта Брюнель смотрели иначе.
Они смотрели сердито.
Глава
Тереза пригласила его назад в квартиру, подальше от дверей и открытых окон. В середину комнаты, где стоял полумрак.
– Проводилось внутреннее расследование, – сказала она тихим и сердитым голосом. – И вы это знаете, Арман. Выяснилось, что это дело рук хакера. Какой-то парень нашел файл, вероятно даже не зная, что это такое. Только и всего.
– Если это был какой-то парень, которому тупо повезло, то почему его не нашли? – спросил Гамаш.
– Оставьте это следователям, – ответила она смягчившимся голосом.
Гамаш посмотрел на своих друзей. Пожилые мужчина и женщина. Усталые, измотанные.
Но и сам Гамаш был немолод.
Поэтому-то он и предостерег Бовуара от дальнейших изысканий. Поэтому-то он и не поручил это дело одному из сотни других своих агентов. А любой из них с радостью копнул бы глубже.
Но что бы он там нашел?
Нет, уж лучше он будет заниматься этим сам. С помощью двух людей, которым он доверяет. Брюнели имели еще одно незаменимое качество. Они были ближе к концу, чем к началу. Как и он. К концу всех честолюбивых устремлений. К концу жизни. И что бы они теперь ни потеряли, они уже прожили полную, насыщенную жизнь.
Гамаш не поручил бы этого дела молодому агенту. Он не хотел потерять еще одного. По крайней мере, будь у него такой выбор.
– Я ждал отчета по внутреннему расследованию, – сказал он. – Я его прочел, два месяца изучал, размышлял.
Суперинтендант Брюнель тщательно обдумала свой вопрос, ответа на который она по большому счету не хотела знать.
– К какому выводу вы пришли?
– Расследование пошло по ложному пути. Я почти уверен, что его направили туда намеренно. Кто-то в Квебекской полиции пытается скрыть правду.
Не имело смысла делать вид, что это не так. Он был в этом убежден.
– Почему вы так решили? – спросил Жером.
– Потому что ни один хакер не смог бы найти этот файл. Это практически невозможно. А если бы кому-то это и удалось, то следователи обнаружили бы его. Для этого они и следователи. Существует целый отдел, занимающийся киберпреступностью. Они бы его нашли.
Тереза и Жером хранили молчание. Потом Жером повернулся к жене.
– Что ты об этом думаешь? – спросил он.
Она перевела взгляд с мужа на гостя.
– Вы говорите, что кто-то в полиции пытается скрыть правду. И в чем она состоит, по-вашему, эта правда?
– Произошла внутренняя утечка, – ответил Гамаш. – Кто-то внутри полиции намеренно выложил видео в Интернет.
Еще не закончив говорить, он понял, что не сказал ей ничего такого, чего бы она сама не знала или не подозревала.
– Но зачем? – спросила Тереза.
Этот вопрос она явно задавала и себе самой.
– Я думаю, «зачем» определяется другим вопросом – «кто», – сказал Гамаш. Он внимательно посмотрел на нее. – Вас это не удивляет, верно?