Разрушительная ложь
Шрифт:
– Верно. – Я выдавила улыбку, хотя Норма меня не видела. – Спасибо за звонок. Пожалуйста, дайте знать, если будут какие-то новости.
– Хорошо.
Я повесила трубку и принялась за завтрак, но меня совершенно покинул аппетит.
Может, стоит заглянуть в «Гринфилд» на всякий случай…
Мой телефон зазвонил опять – пришло новое сообщение, которое доказало: день действительно может стать хуже.
Наталья: СТЕЛЛА
Наталья: Что это за хрень?
К сообщению прилагалась фотография с фотосессии
Похоже, мою семью она впечатлила куда меньше.
Я могла понять, почему они шокированы. На фото, которое прислала Наталья, я стояла спиной к камере, но явно была топлесс. Нижняя часть бикини прикрывала все необходимое, и ни на сантиметр больше.
Впечатление от снимка было скорее художественное, чем эротическое, но все же это, вероятно, самая скандальная история, в которой когда-либо участвовали Алонсо.
Стелла: Фото
У меня не было настроения баловать Наталью ответами.
Я знала, что моя семья взбесится из-за фотографий с Гавайев, но мне было все равно. С того ужина прошло почти три месяца, а мы так и не разговаривали. Возможно, нам мешали гордость и упрямство, а может, все это время я была права. Им все равно, являюсь ли я частью семьи.
Мои поступки волновали их, только когда им становилось за меня стыдно. Я совсем не удивилась, что первое за несколько месяцев сообщение от Натальи содержало критику.
Наталья: Ты ГОЛАЯ
Наталья: Мама и папа сходят с ума!
Стелла: Я ПОЛУГОЛАЯ. А если мама и папа сходят с ума, пусть скажут мне об этом сами. Они взрослые. Тебе не нужно постоянно говорить за них.
Мы переписывались, но я почти слышала ее ошеломленное молчание.
Я провела жизнь, исполняя желания сестры и позволяя ей собой управлять. С меня хватит.
Если бы у родителей были какие-то проблемы, пусть скажут мне лично.
А если это проблемы Натальи, пусть засунет их сами знаете куда.
Наталья: Не знаю, что на тебя в последнее время нашло, но это совсем не здорово. ТЫ взрослая, Стелла. Веди себя соответственно.
Наталья: И полуголая – ненамного лучше, чем полностью голая.
Наталья: Папа – начальник аппарата кабинет-секретаря. Как, по-твоему, это на нем отразится?
Раздражение проникло под кожу.
Спорить с Натальей – словно спорить с кирпичной стеной. Она никогда не отступает и не пытается встать на место другого человека. Она всегда права, а все остальные всегда ошибаются.
Вместо того чтобы ответить, я ей позвонила.
Когда она взяла трубку, я не дала ей возможности заговорить.
– Мне. Плевать.
Я
Я веду себя инфантильно? Возможно.
Буду ли я потом сожалеть о своей истерике? Вероятно.
Но я разберусь с этим, когда придет время. На данный момент главная радость утра – что я лишила сестру дара речи.
Тем не менее я не могла сосредоточиться на работе, а потому переоделась в старую футболку и шорты и занялась единственным, что помогало мне даже при самом сильном стрессе: генеральной уборкой.
Я начала с кухни и прошла через весь пентхаус, смахивая пыль и протирая каждый угол. Нина убиралась раз в неделю, но последний раз она приезжала пять дней назад, так что дел оказалось предостаточно.
Мои подруги считали такую тактику снятия стресса странной, но это была идеальная продуктивная деятельность, не требующая умственных усилий. Кроме того, каждое движение влажной тряпки словно очищало от застоявшейся энергии, что казалось приятным бонусом.
Наконец я добралась до кабинета Кристиана.
Замешкалась.
Я заходила в его святую святых, только чтобы полить бедные растения, о которых продолжала заботиться и после переезда. Он предложил нанять кого-нибудь еще, но я к ним привязалась.
Кристиан не возражает, если я захожу туда в его отсутствие, верно? Он же позволяет мне поливать цветы… Если бы он не хотел моего присутствия, он бы сказал.
Замешкавшись еще немного, я открыла дверь.
Я провела в кабинете Кристиана больше всего времени, потому что очень старалась вернуть все на свои места.
Это была монохромная комната со светло-серыми стенами, черным кожаным креслом и массивным столом из стекла и металла. Даже глобус в углу был черно-серым.
Очевидно, у него такая же аллергия на цвет, как и на искусство.
– Кристиан еще ничего не знает, но мы добавим сюда немного жизни, – сказала я столу. Там не было ничего, кроме ноутбука, двух дополнительных мониторов, пресс-папье и матово-серого футляра с четырьмя одинаковыми ручками «Монблан». – Рано или поздно.
Я вытерла стол и так увлеклась, пытаясь определить, на какое животное походит пресс-папье – Ягуар? Кабан? Кошка? – что случайно опрокинула подставку для ручек.
Я опустилась на колени и собрала ручки, но неправильно рассчитала расстояние от пола до стола и случайно ударилась головой о нижнюю часть, когда поднималась.
– Ох! – Я вздрогнула от резкого приступа боли.
Может, что-то не так с планетами – сегодня явно не мой день.
Я дождалась, пока пройдет головокружение, прежде чем подниматься снова. На этот раз я взялась за край стола, чтобы не совершить ту же ошибку.
Поэтому мне нельзя иметь стеклянный стол. Он слишком хорошо вписывается в окружающую среду.