Разрушительная ненависть

Хуан Ана

К тому же на следующей неделе Джулс сдаст экзамен, а значит, скоро мы наконец-то снова сможем ходить на настоящие свидания.

Первое я уже запланировал: поездку на выходные в Нью-Йорк, на временно возобновленный мюзикл «Блондинка в законе», в сочетании с хорошей едой и сексом.

Пришлось снова меняться сменами, и мероприятие обходилось чертовски дорого для зарплаты ординатора, но Джулс заслужила. Сдать экзамен – большое дело.

– Отлично. Можешь не говорить, догадаюсь сама. – Клара добродушно закатила глаза. – Но скоро тебе придется

обнародовать свои отношения, иначе другие медсестры попросту не отстанут.

– Признаюсь, когда ты признаешься в серьезных отношениях с Тинсли. – Она нахмурилась, и я улыбнулся. Она встречалась с Тинсли уже несколько месяцев, но до сих пор отказывалась признавать, что это серьезно. А говорят, это у меня проблемы с обязательствами. – Так я и знал.

– До свидания, доктор Чен, – многозначительно сказала она.

Я засмеялся, помахал рукой и ушел.

Сегодня вечером я планировал выпить с Алексом, но оставалось еще четыре часа. Есть время принять душ, немного вздремнуть, и возможно, немного изучить Нью-Йорк. Я читал о ресторане, где, судя по отзывам, подают потрясающее мороженое с соленой карамелью.

Подойдя к дому, я набрал код и открыл дверь. После взлома я первым делом установил домашнюю систему безопасности. Ее порекомендовал Алекс, а его мнению я доверял.

И пусть она находилась на десятом месте в списке его рекомендаций. Первые девять оказались чертовски дорогими, а эта по крайней мере вошла в десятку лучших.

Приняв душ, я почти погрузился в полусон, но меня разбудил звонок в дверь. Я натянул спортивные штаны и с приятным удивлением обнаружил на крыльце Джулс.

– Привет, Рыжая. – Я приветствовал ее с дерзкой ухмылкой. – Тянет ко мне, да? Тебя можно понять. – Я указал на себя. – Взгляни на это.

Я по-прежнему был без футболки после душа, и не хочу хвастаться, но мой пресс – настоящий шедевр.

– Если бы я знала, что у тебя компания, я бы подождала, – сухо ответила Джулс. У нее в руках была большая сумка-портфель – странно, ведь она не рисует. Возможно, она ходила по магазинам. – Не хотела прерывать твои еженедельные занятия любовью с эго.

– Ежедневные, – поправил я. – Любовь к себе имеет решающее значение. Но ты крутая, и ради тебя я готов прерваться. – Я втянул ее внутрь, ногой захлопнул за нами дверь и поцеловал Джулс в губы. – Решила сделать перерыв в учебе?

– Ну, вроде того. – Джулс как-то нервно заправила за ухо прядь волос.

– Ну, не прерывайся слишком надолго. Я ужасно рад тебя видеть, но хочу, чтобы ты надрала всем задницы на экзамене. – По спине пробежало предвкушение. – Когда все закончится, тебя ждет сюрприз.

– Жду с нетерпением.

Я нахмурился, услышав столь сдержанный ответ. Я думал, она не отстанет, пока я не сдамся и не расскажу про сюрприз.

– Все в порядке?

– Да. Нет. То есть мне нужно тебе кое-что сказать. – Она глубоко вздохнула, избегая смотреть мне в глаза. – Насчет картины, которую украл грабитель.

–

Ладно… – я прищурился. – Ты же не заставишь меня покупать ту картину из интернета? Собаку, играющую в покер? Конечно, она крутая и все такое, но она наверняка висит дома у тысяч людей.

– Нет. – Ее смех прозвучал натянуто. – На самом деле история довольно забавная. Картина у меня. Та, которая пропала.

Я недоуменно нахмурился:

– Ты нашла принт?

– Нет. – Джулс подняла портфель. – Настоящая. Та, которую украли из твоей комнаты.

Моя улыбка исчезла, и по коже инеем расползлось дурное предчувствие. Как, черт подери, она раздобыла картину, если полиция не смогла найти ни единой зацепки?

– О чем ты?

Вместо ответа Джулс медленно расстегнула портфель и вытащила картину.

Я тупо уставился на нее.

Вот она, во всей своей коричнево-зеленой красе. Я никогда не замечал, насколько она высокомерна. Картина ухмыльнулась, и в голове напевно прозвучала ее насмешка.

Я знаю то, чего не знаешь ты. И тебе не понравится, когда ты узнаешь…

– Это еще не все. – Дрожащий голос Джулс прозвучал как-то искаженно. Дурное предчувствие переросло в ледяное неверие, когда она полезла в сумочку и достала еще три предмета.

Мои часы. Мой планшет. Мою пачку наличных на экстренный случай.

Нет.

Она положила их на журнальный столик, и ее руки дрожали так же сильно, как и голос.

Нет, нет, нет.

– Скажи, что ты выследила вора и вернула вещи. – Я едва слышал себя из-за шума в ушах. – Скажи, что у грабителя проснулась совесть и он оставил эти предметы на моем крыльце, пока я принимал душ, а ты их нашла. Черт побери, Джулс, скажи хоть что-нибудь!

Только развей подозрения, сжимающие горло и перекрывающие кислород.

– Я украла эти вещи. – Признание Джулс пулей пронзило грудь. Я вздрогнул от жгучей боли. – Мне очень жаль. Я не хотела. Он шантажировал меня, и я не видела другого выхода, и…

Ее бессвязное объяснение затихло, когда шум в ушах превратился в рев. Слова слились в мутный поток, окрасив мир в уродливые серые и злые красные оттенки.

Она была художницей, и я оказался заперт в созданном ею сюрреалистическом кошмаре.

– Кто? – Я ухватился за последнее, что услышал.

Мозг отказывался работать, и мне потребовалось немало усилий, чтобы произнести это слово. Джулс обхватила себя руками за талию.

– Макс.

Макс. Парень, которого я видел в «Гиацинте».

Темная ярость потекла по венам и просочилась в голос, когда я услышал про этого самодовольного ублюдка.

– Начни сначала.

Оцепенев, я слушал объяснения Джулс, на этот раз более внятные – про ее деятельность в Огайо, отношения с Максом, секс-видео, шантаж, как она забралась в мой дом, а потом наконец избавилась от видео и вернула картину.