Развод с драконом. Отвергнутая целительница
Шрифт:
Прогулка по городу проходила приятно, пока я не заметила знакомую вывеску маленькой кондитерской. Она слегка выцвела, но ее не заменили. Здесь я бывала, и не раз с Сандром, потому что просто обожала эклеры именно отсюда. В какой-то момент мама запретила мне так часто их покупать и не отпускала в город. Только если с Сандром.
Я сама не заметила, как остановилась перед вывеской. Сейчас эти воспоминания вызывали лишь горечь и боль, о которой я пыталась забыть. Я отвернулась и сделала несколько шагов вперед по улице, но… передумала.
Эклеры не виноваты в том, что
Внутри она немного поменялась, но расположение витрины осталось тем же. Взглядом я нашла эклеры, и меня охватило предвкушение. Интересно, покажутся ли они мне сейчас такими же вкусными? Я надеялась на это.
Купив эклеры, я все в том же предвкушении направилась к двери. Но стоило мне открыть ее, как я замерла на пороге. Напротив стоял Сандр, явно намереваясь зайти в ту же кондитерскую. Наши взгляды пересеклись, и в его глазах мелькнуло то же удивление, что и у меня. Но помимо него было что-то еще, что я не могла разобрать… Да и не собиралась.
— Какая… встреча, — горько улыбнулась я. — Может быть, дашь мне пройти?
Глава 17
Сандр просто сделал шаг в сторону. Он ничего не сказал, не показал никакой эмоции. Лишь на мгновение мне почудилось, что в его глазах блеснуло что-то, что заставило меня задержать дыхание.
Но нет. Правда почудилось.
Мы разошлись, как два незнакомых человека. Так, как и должно быть, учитывая ту фразу, что я написала в документах.
Эклеры, которые я так хотела, вкус которых я предвкушала ощутить, вдруг показались лишними, слишком тяжелыми. К горлу подкатил неприятный ком.
Я поймала пробегающего мимо мальчишку-разносчика и отдала пирожные. В его глазах мелькнуло непонимание, потом недоверие, а потом он расплылся в абсолютно счастливой улыбке. Хоть кому-то эти эклеры принесут радость.
Сама я собиралась сразу пойти домой, но все же решила заглянуть к нотариусу: он обещал связаться с коллегами в столице. Но раз тут все разрешилось само, надо ему сказать.
Лар Вайс уже собирался уходить, но при виде меня приветливо улыбнулся:
— Конечно, проходите, элари Кранш, — сказал он, переворачивая табличку на двери. — Или все же правильно эли Манур?
Он кивает на диванчик и активирует специальный нагревательный артефакт под небольшим металлическим чайничком.
— Значит, вы уже знаете? — грустно улыбнулась я, присаживаясь. — Считаете, я неправа?
Он задумчиво свел брови и провел костяшками пальцев по губам.
— Тут сложно что-то считать, не зная, что было внутри, — ответил он, разливая по чашкам заварку. — Хотя я был из тех, кто уговаривал вашего отца согласиться на этот брак.
Вот как? А я даже не догадывалась.
— Вы правы, не все всегда так, как видится на первый взгляд, — сказала я.
— Но я должен отдать вам должное, — нотариус снял закипевший чайник с артефакта и налил в чашки. — Написать фразу отречения в решении о разводе — надо быть очень
Я довольно посмотрела на Вайса поверх чашки, которую он мне подал, и с удовольствием вдохнула пар. Тонкий клубничный аромат оттенялся кислинкой лимона и словно согревал душу, наполняя летним настроением.
— Спасибо, мне очень приятно, — ответила я. — Но я зашла к вам просто еще раз поблагодарить за помощь и сказать, что внезапно все с документами разрешилось.
Я подумала, не нажаловаться ли нотариусу на генерала: документы подделал, да еще и глупо меня выставил. Но потом решила, что доказательств-то все равно нет.
— Вот как? — Вайс поднял удивленно брови, отпил глоток и поставил чашку на столик между нами. — Это очень хорошо. Я все же сделал запросы своим приятелям. Они тоже сказали, что продажи не было.
Я напряглась, когда услышала его интонацию. Она означала только то, что после этой фразы должно стоять жирное «но».
— Я вас слушаю, лар Вайс, — я тоже отставила чашку и сложила руки на коленях, готовясь к самому плохому.
— Вы проницательны, — он уважительно кивнул. — Дело в том, эли Манур, что я вспомнил один из разговоров, который случился у нас с вашим отцом незадолго до его смерти. Он упоминал, что ошибся и хотел бы переписать завещание. Что-то в части вас. Но… К сожалению, до этого дело так и не дошло, поэтому конкретнее ничего сказать вам не могу.
Хотел переписать? Пожалел, что оставил мне дом? Конечно, для меня было удивительно, что он мне его передал по наследству. Но…
Тяжело вздохнув, я поднялась, давая понять, что я сделала все, что хотела, и мне пора. Лар Вайс, конечно же, понял мой намек, поднялся, а потом резко схватился за спину, так и не сумев разогнуться.
— Ах! — скривился он от боли.
Я тут же подскочила к нему и положила руку на поясницу. Прислушалась. Протрузия в двух местах, если я правильно почувствовала. Влила немного силы, обезболивая и снимая напряжение.
— Вам бы в столицу, там проверить спину, а то еще хуже может быть, — сказала я. — Сейчас я могу посоветовать вам упражнения и кое-какие настойки. Но это все временное решение, нужно более серьезное.
Лар Вайс внимательно меня послушал, сказал, что я настоящая дочь своего отца и что я могу заходить к нему в любой момент и с любым вопросом. Это радует. Я все больше чувствую, что не одна в этом городе.
Я долго стояла одной из красивейших смотровых площадок города и смотрела, как красный горящий диск медленно погружается в синеву моря, растекаясь лучами по поверхности воды и подкрашивая облака.
Мы с Сандром всегда верили, что закат — это не только конец дня, это то, что позволяет солнцу вновь подняться над горизонтом. Чтобы начать что-то новое, старое должно закончиться.
Чтобы я вспомнила о том, о чем мечтала, стоя вот прям тут же, много лет назад, должен был закончиться наш с Сандром брак. Потому что я сама не заметила, как медленно отказывалась от себя. Вот только… хотел ли этого Сандр? Моя ли это вина?