Развод в 45. Любовь генерала

Измайлова Полина

— Романовна, — поправляю я.

— Иди, Ляль, только… осторожнее и без глупостей.

— Хорошо, а мне можно будет Демида увидеть?

— Ульяна, иди домой.

— Иду.

Провожаем взглядами дочь Зимина, едва закрывается дверь, как он делает шаг ко мне, нависает, оглядывает. Мне в лицо почему-то бросается жар. Кофе забыт. А губы у генерала красивые… и вкусные…

Черт!

— Эва… — голос у него хриплый, он даже прокашливается, кулак подносит ко рту. — В общем, я в ситуации разберусь. Но… думаю, тебе надо на пару дней

здесь остаться. Давай в гостиницу тебя отвезу.

Остаться, значит? Хм…я не против.

— Я сама доеду, — голову вскидываю, генерал прищуривается.

— Сама… Не любишь от мужчин помощь принимать?

— Просто я уже большая девочка, — парирую, — и мне не нужна ничья помощь.

— А вот тут ты ошибаешься. Здесь, в гарнизоне, свои правила. И без меня ты тут шагу одна не ступишь.

— Даже так? Тогда хорошо — везите, товарищ генерал.

— Прошу… — он ведет рукой на выход, а я, развернувшись, следую вперед.

Мне кажется, что сюда мы ехали быстрее, такое впечатление, что Зимин решил меня везти через Владивосток.

Он молчит. Челюсти сжаты, брови сведены.

Интересно, о чем думает?

Подает мне руку, помогая выйти из машины, перехватывает сумку, в которой я несла передачу для Демида, она пустая, легкая, но если хочет — пусть несет.

Заходим в лобби, всё внимание персонала сразу приковано к генералу, он молча проходит со мной до лифта.

— Я провожу тебя до номера, — басит Зимин, на что я жму плечами, не желая вдаваться в споры.

Пусть провожает, мне какое дело?

Едва доходим до номера, как я подношу ключ-карту к считывателю и толкаю дверь, но торможу и протягиваю руку к Зимину, собравшемуся было зайти в комнату со мной.

Э, нет, быстрый какой. Делаю ему внушение взглядом.

— Хорошего дня, товарищ генерал.

— Хорошего дня? — он усмехается. — То есть вот так, да? Кофе мы, кстати, так и не попили, Эва.

Снова буравит меня этим своим тяжеловесным взглядом, но на “кофе” я сегодня точно не настроена!

Беру сумку из его рук, в номер вхожу и застываю в дверях номера, развернувшись лицом к генералу. Прежде чем закрыть дверь перед его носом, говорю:

— Извините, пусть вас “кофе” поят ваши гарнизонные красавицы!

Глава 25

Зимин

Охренеть! Получил, генерал Зимин?

От ворот поворот!

Щелчок по носу!

Кто бы мне еще сказал, что это так возбуждает! Весь горю, дымится всё. Мог бы, конечно, нагло вломиться, ключ-карту достать для меня не проблема, но…

Это же будет не то, да?

Что ж… Лисица! Еще не вечер. Пока отдыхай.

Еще на самом деле не вечер, поэтому я возвращаюсь в кабинет и опять вызываю на ковер отцов этих красавцев.

Но сначала иду к Демиду.

— Рассказывай, сержант. Теперь

уже давай без глупостей.

— Что рассказывать?

— Почему напал на Митрохина, Колобова и Резникова?

— Не понравилось, как они на меня посмотрели.

Нахальный тип, весь в матушку. И что мне с ним делать?

— То есть по-хорошему у нас не получится, да? Что ж… Придется мне твою родительницу тут задержать.

— Мать не трогайте! — парень аж вскакивает, багровеет.

— Сидеть, сержант! Я знаю, что ты вступился за честь моей дочери. Это что, такой позор — защитить девушку, что тебе об этом сказать зашквар?

Вижу, что он теряется, желваки ходят, глаза опускает.

— Не зашквар. Просто я не думал, что так всё выйдет.

— Ты не думал, а оно вышло. Кстати, а о чем ты думал? “Гражданка” закончилась, тебя предупреждали. Я давал тебе шанс вернуться в вуз, ты что мне тогда сказал? Хочется стать мужчиной? По-твоему, это мужской поступок — врать?

— Я не врал.

— Угу, не сказал правду, да? Ты понимаешь, что вот за эту вот несказанную правду пострадаешь не только ты, но и твой непосредственный командир? И я?

— А что я скажу? Что эти уроды предлагали вашей дочери… Да, твою мать, они…

— За языком следи. Что конкретно они предлагали, мне не важно. Это я у них спрошу. Ты мог сказать, что три малолетних ублюдка кошмарят девчонок гарнизона? И все молчат просто потому, что их отцы вроде как не самые последние люди и заслуженные, а? Думал, отправишь одного в нокаут, другому зуб выбьешь, и что? Остановишь их?

Молчит. Только усмехается.

— Остановил же?

— Один раз — да. Но твое молчание развязало им руки. Они увидели, что наказали не их, а тебя! Понимаешь, что это могло сделать ситуацию еще острее?

— Понимаю.

— И считаешь, что прав?

— Я ей говорил, чтобы не ходила там, и вообще, чтобы вела себя…

— А как она себя ведет? Я чего-то не знаю о дочери?

— Я думал, она пытается заставить кого-то ревновать. Ну, или я чего-то не знаю и не понимаю. Может, она, наоборот, хотела их внимание привлечь, а я влез. Как идиот.

— Правильно ты влез. Ладно, понял я всё. С тобой каши не сваришь. Но я услышал то, что нужно. Сегодня тут еще переночуешь, завтра с утра выпущу. И смотри. Читай устав. Лично буду спрашивать по полной программе. Раз решил служить — будь добр, служи.

— Хорошо.

— Это не ответ.

— Так точно, товарищ генерал.

— Уже лучше.

— Мать мою не смейте трогать. — говорит тихо, но твёрдо. Ого, вот тебе и маменькин сынок!

— Что?

— Вы слышали, товарищ генерал.

— Слышал, сержант. С твоей мамой я как-нибудь сам разберусь, ясно?

— Я предупредил. Оставьте ее в покое, она достаточно натерпелась. Ей одного кобеля хватит.

— Что? — Нет, он мне нравится! Хорошего Лиса сына вырастила, достойного.

— Товарищ генерал, у вас проблемы с органами слуха?