Развод. Ты разрушил нас
Шрифт:
— Все будет хорошо, — шепчет он, пытаясь убедить не то меня, не то себя.
— Я проснулась утром, а вокруг кровь… Так много крови… — шепчу. — Меня хотели оставить в больнице, но я отказалась. Не хочу там. Хочу дома, с тобой.
— Я рядом, маленькая. Я тут, — прижимает сильнее к себе.
— Мне так жаль, Кира-а-а, — вою ему в рубашку.
—
— Да, — зажмуриваюсь.
— Малышка, мы переживем это. И попробуем снова. Получилось один раз — получится еще. Мы справимся, маленькая. У нас обязательно будет ребе…
— Нет! — перебиваю его истерически.
Кир хмурится, смотрит на меня непонимающе.
— Нет! — повторяю уверенно. — Я больше не хочу пробовать. Я не переживу этого снова. И закроем тему детей.
— Но Ксюша…
— Я сказала: нет. Будем бездетной парой.
Потому что если я потеряю еще один раз ребенка — я умру.
Вибрация телефона вырывает меня из тягучего сна-воспоминания. Сердце выскакивает из груди, и я распахиваю глаза.
Где-то гудит телефон.
Подползаю к краю кровати, поднимаю свою сумочку с пола. Нахожу телефон и отвечаю на вызов.
— Арт! — голос хрипит, и я прокашливаюсь. — Привет.
— Привет, — настороженно отвечает он. — Ты где вообще? Почему не отвечаешь?
— В клубе была вчера. Проспала, — сознаюсь.
— Встретимся в кофейне? Есть разговор.
— Конечно, — киваю, хотя брат не видит этого. — Через час, хорошо?
— Договорились.
Отключаюсь и валюсь на спину.
Осознание приходит болезненно быстро.
Рассматриваю лепнину с позолотой, хрустальную люстру, балдахин.
Боже. Где я? Это явно не моя квартира.
Поднимаю одеяло, которым укрыта, и рассматриваю свое обнаженное тело. На мне нет даже трусиков!
Нет.
Нет. Нет. Нет. Я же не наделала никаких глупостей?
Этому наверняка есть какое-то объяснение.
Всхлипываю, чувствуя зарождающуюся истерику, и верчу головой по сторонам. В роскошной спальне я одна. На кресле, похожем на трон, лежит мое платье и белье.
Вскакиваю с постели и быстро натягиваю все на себя. Смотрю в огромное зеркало.
Лицо красное, волосы в беспорядке, макияж постыдно размазан.
В дверь коротко стучат, и я подпрыгиваю от неожиданности.
— Войдите, — произношу неуверенно.
В дверях появляется горничная. Женщина лет сорока, восточной наружности. На ней
— Господин Иман Рамазанович просил позаботиться о вас, — произносит нейтрально и опускает голову, явно смущенная моим внешним видом.
Мутным калейдоскопом воспоминания о вчерашнем вечере. Алкоголь и танец с Иманом. А дальше… провал.
— А где… — Кто? Ваш хозяин? Господин? Боже, как меня угораздило-то, а? На глаза наворачиваются слезы. — Иман Рамазанович?
— Господин уехал рано утром, но распорядился насчет вас. Для вас, госпожа, приготовлен завтрак. Иман Рамазанович сейчас на работе. Обычно он возвращается затемно, но вы можете дождаться господина здесь или в гостиной.
Нерешительно переминаясь с ноги на ногу:
— А уехать я могу? — спрашиваю со страхом.
Женщина поднимает на меня озадаченный взгляд и быстро моргает.
— На этот счет распоряжений не было, так что я полагаю, да, можете.
Нервно выдыхаю:
— Я могу узнать ваш адрес, чтобы вызвать такси?
— Это ни к чему. Я попрошу водителя отвезти вас куда скажете. — Я слышу облегчение в ее голосе, кажется, она довольна моим решением смыться отсюда.
— Спасибо.
Горничная разворачивается, собираясь уйти.
— Постойте! — зову ее, и та оборачивается. — А я как тут оказалась?
— Вы приехали вместе с господином.
Боже, стыдно-то как…
— И я… и он…. и мы…. — как спросить-то, а?
Кажется, женщина понимает смысл моего вопроса.
— Вы пришли сюда с господином, он запер дверь и открыл ее рано утром, перед тем как покинуть дом, — ее щеки заливает краска. — Остальное мне неведомо.
Резко разворачивается и уходит, а я падаю на пол, потому что ноги подкашиваются, закрываю лицо ладонями.
Мамочка… что же я наделала? Какова вероятность того, что такой мужчина, как Иман, просто сидел ночью у кровати и охранял мой сон?
Пока я спала… голенькая…
Слезы срываются потоком, в груди дыра размером с Марианскую впадину, все клокочет, ревет изнутри. Я изменила своему мужу. Да, он предал меня, но теперь что получается — я ничем не лучше него?
К горлу подкатывает тошнота от отвращения к самой себе.
Как я могла опуститься до такого?
После короткого сеанса самобичевания поднимаюсь и выхожу из комнаты. Горничная стоит в коридоре и молча ждет меня.
— Скажите, а я могу попросить у вас номер телефона вашего… господина? Имана Рамазановича.
Нужно разузнать, вдруг я все-таки что-то не так поняла.
— Простите, госпожа, я не имею на это права.
Ясно. Ладно.
Семеню за горничной, молясь, чтобы никто меня не увидел.
Глава 14