Развязка петербургских тайн

Зобин Вадим

— Это — пока мне в любви не везло... Теперь за стол боюсь садиться...

— И все ж... может быть, составим партию? По маленькой... — предложил Загурский.

— Ну, что ж... По пятачку можно и побаловать­ся, — согласился Ковров.

— Так мы ждем вас нынче вечером, — обрадо­вался Загурский.

Ковров не ответил ничего определенного. На околице они простились и разошлись в разные сто­роны.

Дом Загурских. Швейцария.

Загурские

снимали просторную мансарду, раз­деленную дощатой перегородкой на две равные по­ловины. В одной разместилась Наташа, другую за­нял Загурский.

Столовались они у хозяев в большой комнате на первом этаже. Комната была с камином и ог­ромным дубовым столом посредине, окруженным массивными стульями. Сами хозяева летом жили во флигеле, поэтому за ужином Загурский и Ната­ша были одни. Хозяйка, немолодая, но еще креп­кая и миловидная женщина, не понимавшая ни слова по-русски, поставила еду и ушла.

Пища была простой, вкусной и здоровой. Се­годня на ужин им подали вареные овощи, запе­ченную свиную ногу и темное домашнее пиво.

— Видите, как хорошо, — сказал Загурский, — у вас здесь оказались знакомые...

— Вы заметили женщину, очень красивую? Мы ее встретили, когда шли на водопад, — спросила Наташа.

— Не припоминаю...

— Она еще резко повернула назад, когда уви­дела нас. Как будто испугалась...

— А-а-а... — вспомнил Загурский. — Я не ус­пел ее разглядеть.

— Думаю, это и есть жена Коврова...

— Почему вы так решили? — удивился Загур­ский.

— Не знаю... Мне показалось, что я ее где-то уже видела... Она русская... Я в этом уверена. А больше русских здесь нет... Положите мне еще мяса, — попросила Наташа, — мне все время хо­чется есть.

— Это прекрасно! — обрадовался Загурский. — Это значит, что вы выздоравливаете.

— Надо мне себя сдерживать, — улыбнулась Наташа.

— Зачем?

— Как бы мне не пришлось менять гардероб!

— Вам пока это не грозит, Наташа... Впервые Загурский назвал жену по имени, это

получилось случайно, и Наташа поняла это. Но ей стало очень приятно и вместе с тем неловко.

— Чем занимался Ковров в Петербурге? Отку­да он вам знаком? — спросил Загурский, чтобы замять неловкость.

Наташа не сразу ответила на вопрос Платона Алексеевича. Воспоминания недавнего и далекого прошлого нахлынули на нее и понесли в омут вре­мени.

— Не знаю, как ответить на ваш вопрос... Я знаю Коврова вот уже лет двадцать и не знаю о нем, в сущности, ничего. Когда-то его руками я хотела убить одного человека. Бог меня спас, и убийство не удалось... Спустя шестнадцать лет я дважды пыталась убить Коврова... И снова Гос­подь спасал меня, и убийство не удавалось... Если в моей жизни возникал Ковров, это означало, что мне угрожает опасность...

Платон Алексеевич

внимательно смотрел на На­ташу, и она прочла в его взгляде пытливый док­торский интерес.

— Не верите мне... Думаете, галлюцинации, фантазии... После болезни, — горько сказала На­таша. — Нет, Платон Алексеевич, я вполне нор­мальна. Знаете, над чем последние три часа я ло­маю голову? Догадайтесь... Загурский пожал плечами.

— Случайна ли наша встреча с господином Ков­ровым? А если не случайна, то кто же ее устроил? Господин Ковров? Или, может быть, вы, Платон Алексеевич?

— Вы и меня в этом подозреваете? — удивил­ся Загурский.

— Ваш выбор этой деревни был предопреде­лен еще в Петербурге... Почему? Что здесь приме­чательного? Может, мы приехали сюда, чтобы «слу­чайно» встретить Коврова? Скажите правду, Платон Алексеевич... Если я узнаю сама, нам очень трудно будет потом оставаться вместе.

Платон Алексеевич понял, что теперь, в эту ми­нуту решается судьба их отношений, что Наташа никогда не простит ему лукавства и лжи.

— Я приехал сюда не из-за Коврова, — сказал он. — Хотя, не скрою, знал, что мы встретим его здесь...

— Стало быть, я права — вы выбрали это мес­то не случайно? — настойчиво повторила вопрос Наташа.

— Да, не случайно... Но прежде, чем все объяс­нить, я хочу сказать, что это никак не связано с моим отношением к вам... Ради вас я готов послать ко всем чертям свои дела здесь... Я...

— Не продолжайте! — прервала его Наташа. — Теперь все выяснилось... Я была нужна вам, пото­му что знаю Коврова... Вы привезли меня сюда, чтобы использовать в какой-то своей интриге... Говорите, так или нет?

— Нет, — твердо сказал Загурский, ни минуты не раздумывая.

—Не лгите! Я все время что-то чувствовала... Да и вы сами только что сказали, что приехали в этот проклятый Лихтендорф не случайно... Ведь ска­зали?

— Сказал... И это правда... Но правда также и в том, что вы здесь ни при чем... Климат деревушки благотворен для вашего здоровья... И только этим объясняется ваше присутствие здесь.

— Я пойду к себе, — Наташа решительно вста­ла из-за стола.

— Постойте, — Загурский взял Наташу за руку. — Мне нужно вам многое рассказать.

— Поздно, Платон Алексеевич... Уже слишком поздно, — сказала Наташа.

Загурский понял: если ему сейчас не удастся заставить ее поверить ему, то не удастся больше никогда.

— Наталья Алексеевна, умоляю, выслушайте... Меж нами может случиться страшное недоразу­мение, если вы теперь не выслушаете меня.

Наташа никогда не видела Загурского таким: его лицо покрылось красными пятнами, он кусал губы, и тонкая струйка крови текла с губы по под­бородку.

— У вас кровь на губе, — Наташа протянула Загурскому платок.