Реабилитация
Шрифт:
Далеко не это!
Когда он рядом, у меня появляется чувство сравнимое с зудом под кожей. Это как маленькие передатчики тока, ты пытаешься сфокусировать их мыслью, поймать их импульс тактильно, но это уже за пределами человеческой оболочки. За пределами кожи, мышц и сердца. Это что-то выше, сильнее, больнее и, не смотря на то приятнее.
На какой-то момент, он просто целует мои зубы, потому что я не могу перестать улыбаться. Мои руки под его спортивной футболкой нагреваются до такой степени, что мне кажется, я обладаю пирокинезом, и мы оба сейчас загоримся.
– Ты неимоверно красивая!
Выдыхает он мне в открытый рот, облачком пара, а я понимаю, что речь вовсе не о той красоте. Речь о том, какими глазами он меня видит. И как сильно любовь прокралась в его сердце, раскрашивая меня в нем другими, более яркими красками, чем весь пейзаж вокруг.
– Спасибо….
Тихо шепчу я, боясь разрушить этот чудесный момент.
Я помню, как мама меня спросила, а что если бы им с отцом пришлось уехать, бросила я бы все ради воссоединения семьи? Точно помню свою усмешку, этот кривой, вычурный оскал я настолько растворялась в обманчивом ощущении власти в медицине, так гордилась своими достижениями, так хотела произвести эффект на Корсакова, что казалось кощунственным все это оставить, даже ради семьи.
Может поэтому, моя мать сейчас и одинока?!
А что если второй раз в жизни меня бы спросили, готова ли я на это снова? Что ответила бы Вика, постаревшая настолько болезненных лет? И только теперь я понимаю, как же сильно я потонула в болоте его глаз, всего ради одного человека в этой жизни, я готова отказаться от всего!
Всего….
И это не может не пугать меня, но и не может не радовать. Наконец я избавилась от одного наркотика, в пользу другого.
– О чем ты думаешь?
Его пальцы все еще в паутине моих волос, и это блаженство чувствовать их поглаживание в области висков и скул.
Губ.
– Как было бы чудесно оставить все и начать жизнь заново. Далеко отсюда, занимаясь, допустим посадкой цветов, в маленьком домике у озера. Завести щенка, знаешь такого огромного как в мультике о русалочке. Читать книги по вечерам у камина, чтобы на полу под нами была мягкая шкура и ничего за сотни миль вокруг.
Вначале он смотрит на меня недоверчиво, я и сама не ожидала от себя таких слов. А потом что-то неуловимо быстро меняется в его взгляде, что-то очень важное, как чувствует моя душа. Всегда, чтобы получить новую эмоцию, старую нужно сломать с треском.
– И ты готова бросить всех этих людей, что в тебе нуждаются?
Хороший вопрос но, не смотря на всю его серьезность, почему то не ранит он меня. Я не чувствую себя не эгоисткой, не предательницей.
Я чувствую себя свободной.
– Незаменимых людей нет, не будет меня, я верю, что Вознесенский найдет достойную замену, а вот жизнь у меня одна, как не удивителен этот факт.
Тепло в моей груди все разрастается. Это не значит, что я ухожу, это означает лишь то, что я расставила приоритеты.
Он важнее….
Улыбка.
Его улыбка важнее, сотен полученных мной
Вновь легкое касание губ.
– Почему ты не спрашиваешь, бросил бы все я?
Потому что это не важно, мелькнула мысль. Потому что, ты заплатил за свою мечту дороже, чем кто бы то ни было из нас. Потому что ты это заслужил, и кем я буду, посмей я посягнуть на самое святое для тебя? Подобные вещи отдают лишь добровольно, лишь поняв, что появилось нечто другое, ради чего стоит жить.
– Потому что я не хочу, что бы ты чем-то жертвовал.
Не понимаю почему, но тонкая струйка слез, протекает по кромке моих распухших от поцелуев губ. Это такой странный вкус, смесь Егора и соли….
Он замечает, что я плачу, но тактично делает вид, что это ведь ничего особенного, я каждодневно выказываю подобную слабость.
– Просто пойдем домой.
Я слышу его шепот, смотря на его губы. Мне всегда будет мало, их касаний. Мне всегда будет мало его слов, улыбок и его самого.
Всегда!
Глава 45.
Как-то Станиславского попросили описать глаголом, что значит ЛЮБИТЬ. К нему предлагались различные варианты: дарить подарки и цветы, жить интересами любимого, пожирать глазами, петь от счастья и пребывать в эйфории…
Станиславский ответил:
«Хотеть касаться…»
Я провела рукой рядом по подушке и простыням, скоро – очень скоро, пообещала я себе, здесь будет спать Егор. Не открывая глаз, на ощупь выключила надрывающийся будильник на телефоне, отыскала под кроватью голубые тапочки и почти так же, не открывая глаз, прошла в душ.
Под окнами зверски орала сигнализация на чьей-то машине, дьявольски знакомый звук, если прислушаться. С моего балкона на пятом этаже, открывался обширный вид на прилежащий к дому двор. Моя серебристая машина стояла прямо под окнами, и ее лобовое стекло было разбито так сильно, что это хорошо виделось даже с пятого этажа многоэтажки.
Случайность?
Я почти безразличным жестом вытащила зубную щетку из-за щеки. Нет, конечно же, не случайность, у нас тихий двор, мирные жильцы, но вот я похоже перешла кому-то дорогу. Кому-то настолько бешеному и вездесущему, что он добрался до меня и здесь.
Все равно я не могу в ближайшие недели садиться за руль, а значит время на ремонт более чем достаточно.
Деньги? Машина хорошо застрахована, и на славу моя зарплата позволяет такие расходы, при этом не оставляя меня без финансов в кармане.
Вещи приходят и уходят, но что если этот человек решит что, не повлияв на меня так, может начать действовать разрушающе на тех, кто мне дорог?! Боюсь у моей матери не такие крепкие нервы, как у меня.
Что если об этом следует, кому то рассказать? Хотя бы если не в полицию заявить, то позвонить Алексу, ведь они с Пуховым друзья, может он объяснит ему, что я не абсолютно желаю зла его дочери?
Мужчина ответил мне с третьего гудка, голос был сонным, его квартира находилась ближе к работе, и видимо я разбудила его.