Ребёнок для бывшего
Шрифт:
– Ксюш, хочу убедиться, что ты дома. Потом уеду, - размеренно сказал Матвей, закладывая руки в карманы брюк. На Славу он по-прежнему не смотрел.
– Я… - начала было отвечать, но меня перебил Теплов:
– Как там тебя… Серябкин? Сибирский?
– перевирая фамилию Матвея на все лады спросил Слава.
– Кажется, это ты тот неудачник, от которого моя жена ушла ко мне?
И вновь Матвей никак не отреагировал, лишь сделал шаг и, оттеснив от меня плечом бывшего мужа, кивнул на дверь.
–
Теплов никогда не лез в драку, даже если того требовали обстоятельства. Напротив, несмотря на его кратковременные вспышки гнева, направленные, как я теперь понимала, преимущественно на меня, Слава всегда до последнего оттягивал конфликт. На память пришёл тот вечер, когда мы возвращались из гостей и к нам стали докапываться какие-то нетрезвые отморозки. Оскорбительные предложения тогда сыпались на меня, как из рога изобилия. Слава предпочёл почти что бежать, хотя обидчиков было всего двое и оба - гораздо субтильнее Теплова.
– Это моя жена… - процедил муж и, сделав неуловимое движение, попытался достать Матвея и ударить в висок.
Я вскрикнула от испуга. Вжалась в дверь с такой силой, что мне показалось - ещё немного, и я попросту просочусь через металл.
Сибиряков отклонился, пригнулся и нанёс Славе целый каскад ударов по торсу. Коротких, но сильных - было заметно, что для бывшего мужа они весьма болезненны. Потом пропустил от Теплова поддых, затем - по лицу. На пол закапала кровь, и я теперь уже я закричала во всю силу лёгких:
– Перестаньте! Хватит!
С ужасом наблюдая за тем, как оба вцепляются друг в друга, как теснят один другого в сторону лестницы, я не представляла, что делать и кого звать на помощь. Бросаться их разнимать? Тогда моя беременность точно окончится плачевно.
Завершилось всё внезапно. Слава вдруг оступился на краю ступеней, нелепо взмахнул руками и скрылся с моих глаз, сделав гигантский шаг назад. Я ждала грохота, ругательств, хруста - почему-то казалось, что от этого падения он просто обязан переломать себе все кости, - но вместо этого до меня донесся звук какой-то возни и короткое, словно бы издали:
– Ещё разберёмся.
Матвей стоял ко мне спиной. Сжимал и разжимал кулаки. Вид у него при этом был весьма потрёпанный, а когда он обернулся ко мне, очевидно, убедившись в том, что Теплов покинул поле боя, я невольно ахнула. Под глазом Сибирякова наливался синяк, а из разбитой брови беспрестанно тек ручеёк крови.
– За девушку я дрался в последний раз… - он сделал вид, что задумался.
– Кажется, никогда.
Матвей усмехнулся, а из меня вдруг словно разом выпустили воздух. Ноги стали ватными, захотелось присесть.
– Давай ключи, - мягко сказал Сибиряков,
– Как и говорил, хочу убедиться, что ты дома. Только тогда уеду.
Он оказался так близко, что я почувствовала, кажется, даже аромат адреналина, который исходил от Матвея. Это неожиданно отрезвило. Я встрепенулась и тряхнула головой.
– Нет уж. Идём, хотя бы промоем ссадины, - сказала уверенно и, порывшись в сумке, достала ключи, после чего мы с Сибиряковым зашли в квартиру.
Вопрос этики были решён сам по себе.
– Иди в ванную, я сейчас, - отдала указание Матвею, скинув обувь и метнувшись на кухню за аптечкой.
Сибиряков был послушным пациентом, просто «угукнул» и, разувшись-раздевшись, отправился в указанном направлении. Я достала всё необходимое, прислушалась. В квартире было тихо, значит, дядя Женя отсутствовал. Тем лучше - меньше будет вопросов.
Хотя, конечно, обсудить прибытие сюда Славика нам придётся. Выяснить, что тут вынюхивал и выискивал мой бывший муж - задача номер один.
Когда я зашла в ванную, Матвей осматривал свои ранения в зеркале. Я невольно застыла взглядом на уверенных движениях его крепких рук. Он закатал рукава рубашки, и теперь мне было видно, как играют мышцы на его предплечьях.
– Тут ничего такого, - сказал он, наконец, когда заметил, что не один.
– Давай я быстро обработаю и вопрос будет решён.
Я помотала головой и свела брови на переносице. Указала на бортик ванны и велела:
– Садись.
Сибиряков вскинул руки в жесте капитуляции, улыбнулся:
– Слушаюсь, доктор.
Устроился так, чтобы мне было удобно дотягиваться и до него, и до аптечки, разложенной на стиральной машинке.
Я молча обрабатывала ссадины и каждое мгновение чувствовала близость Сибирякова. Она казалась мне запретной, неправильной. Хотя, мы ничего такого особенного не делали.
– Он не должен был знать твоего адреса, я верно понял?
– спросил Матвей, когда я принялась выискивать в аптечке пластырь подходящего размера.
Портить лицо Сибирякова гигантской «нашлёпкой» не хотелось. Да и Матвею она доставит массу неудобств.
– Именно. Но раз уж теперь знает… - Я вздохнула и не стала продолжать то, что в пояснениях не нуждалось.
– Хочешь, поговорю с ним, чтобы отстал?
– предложил Матвей, на что я лишь вскинула брови.
– Чтобы снова я тебе промывала боевые отметины? Ну, уж нет!
Он тихо рассмеялся. Я видела - хотел сказать что-то ещё, но передумал и промолчал. А я, естественно, не стала расспрашивать. Хотя, меня и волновал один вопрос, который я всё же задала:
– А что скажет… ну… твоя жена?
– немного замявшись, спросила у Матвея и всмотрелась в его лицо.