Редкая птица
Шрифт:
Ну что ж, уже лучше. Противник есть, просто я его не вижу. Зато начинаю чувствовать…
Едва заметно колыхнулся воздух. Здесь: бросаю два прямых. Есть! Плечи, суставы запели от приятного сопротивления. Еще разочек: правый-левый прямой.
Аккуратно, чтобы не «провалиться». Есть!
Зал затих. В голове снова разрывается электрический разряд! Пропустил боковой. Поменять стойку, потанцевать, уйти… Так, с головой порядок. Противник бьет сильно, но неточно. Правда, стоит ему
Бросаю наугад правый прямой. Попал!
«Что ты его гладишь! Он же тебя бьет!» – Это голос Вити Егорова, моего тренера.
Я застыл на месте. Уловил кожей щек неуловимое колебание воздуха…
Противник начал атаку. Я завалил корпус чуть вправо, бросил левую руку вразрез.
Голову обдало волной, холодя мокрый висок… Моя левая вошла жестко и плотно.
«Молодец! Вот так и давай». – Голос тренера теперь спокоен.
Сейчас я его завалю. Рука ухает, как в мешок… Почему же он не падает?
Должен же!
Я чувствую, как доски пола упруго прогнулись под тяжело осевшим телом.
Гонг!
Сижу в своем углу, стараюсь часто и глубоко дышать, чтобы восстановить силы. Не знаю, сколько раундов прошло, сколько впереди…
На ринге – рекламщики. Звучит какой-то музон ритмический наподобие «чижика-пыжика», под него маршируют едва одетые девицы в длинных сапогах, в поднятых Руках они держат рекламные проспекты. Голос диктора, одновременно наглый и бархатисто-сладкий, тягучий, вешает согласно прейскуранту:
МЫ ОБНАЛИЧИМ ВАШИ БЕЗНАЛИЧНЫЕ!
МЫ ОБЕЗЛИЧИМ ВАШИ НАЛИЧНЫЕ!
МЫ ПРЕВРАТИМ ВАШИ НЕТРУДОВЫЕ В ВАШИ КРОВНЫЕ!
«Кровные… Кровные… Кровные», – густо разносится по залу. Девицы на ринге одна за другой сбрасывают коротенькие платьица и маршируют по кругу голышом. Зал ревет. Откуда-то сверху на ринг сыплются долларовые бумажки. Зал неистовствует. Девицы одна за другой натягивают символические платьица долларового же цвета, извлеченные из ботфорт с фантастической ловкостью, и покидают помост под бодрый марш: «Весна идет, весне дорогу!..»
А диктор продолжает вещать, голос его вибрирует от вкрадчивости до упоенного восторга:
ГОЛОСУЙТЕ ЗА КАНДИДАТА «НОВОГО АЛЬЯНСА»!
ОТРЕЧЕМСЯ ОТ ОТЖИВШИХ ДОГМ!
ВЕСЬ МИР – У ТВОИХ НОГ!
НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ ВЫБИРАЕТ «НОВЫЙ АЛЬЯНС»!
На потолке раскрываются невидимые шлюзы, и долларовые бумажки густо падают на зрительские ряды. Рев зала сливается в протяжный неистовый вой. Голос диктора дрожит, словно от сдерживаемого оргазма:
НОВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ – ЭТО «НОВЫЙ АЛЬЯНС»!
Голос тонет в стоне зала.
А минутный перерыв все не кончается. Может, это уже победа? Или – поражение?
Чья-то рука подает мне бутылочку: «Освежись!»
Нет,
«Бутылочка не нужна?»
«Что?»
«Бутылочку забрать… И – ничего более. Бутылочку…»
Рядом, просительно согнувшись, стоит мужичонка – собиратель тары. Одет он странно – в стеганый халат, в каких ходят на Востоке, на плечах – погоны, причем один – капитанский, другой – майорский.
«Премного, премного благодарны», – кланяясь, мужичонка пятится, поднимает лицо, как-то неуловимо изменившееся и вроде знакомое, добавляет: «Привет вам от Хасана. Покойного!» Снова заиграла музыка. Куда исчез мужичонка, я не заметил.
Зато на ринге появился рефери, но странный: как и положено судье на ринге, на нем белая рубашка, белые брюки и галстук-бабочка, но в руке он зачем-то держит докторский саквояж, на голове у него, на желто-рыжем клоунском парике, чудом держится белая медицинская шапочка. Он расхаживает по рингу в остроносых ботинках и, кривляясь и гримасничая, декламирует:
…Знаменитый Мойдодыр, Умывальников начальник И мочалок командир!
«Почтеннейшая публика! Если кто-то из вас путает Мойдодыра с Мордыхаем, объясняю разницу: это как дождик и Джорджик на той зелененькой, что упала на каждого из вас, кто не поленился подобрать! Ну, разглядели Джорджика из зеленого дождика? Ха-ха-ха…»
Паясничая, «рефери» хлопает в ладоши, и на помост начинают подниматься девушки. А он продолжает:
"Дамы и господа! «Мочалки», как и «чайники», остались в проклятом прошлом!
Коммерческая фирма «Альянс-ретро» предлагает: девочки а-ля рюс на ваш изысканный вкус! Новое поколение выбирает «Новый Альянс»!"
Девушки сбились стайкой, бросают по сторонам испуганные взгляды. Они очень юны, на лицах – никакой косметики; одеты в школьные платьица и передники.
"Аукцион! Наши девочки скромны и целомудренны! Аукцион! Посмотрите на ваши зелененькие! Ваши президенты скучны и однозначны, как всякие деньги! Наши девочки – прелестны и обаятельны! Мы обменяем ВАШЕГО президента на НАШЕ обаяние!
НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ ВЫБИРАЕТ «НОВЫЙ АЛЬЯНС»!" Хоп!
«Рефери» щелкает извлеченным из саквояжа кнутом, на щеке одной из девочек обозначился алый след удара…
Хоп! – новый щелчок, девушки начинают быстро раздеваться… На помост летят деньги. По щекам девчонок текут слезы; скрыться им некуда ни от ударов, ни от взглядов…
Хоп! Хоп! Хоп!
Сейчас я доберусь до этого клоуна, и жить ему останется секунды полторы…
Но не могу сдвинуться с места, ноги привязаны к стулу, руки накрепко примотаны к канатам ринга.