Рекламная любовь
Шрифт:
Открыла, попробовала. Понравилось.
После «угла» в доме Александры, после последней предсвадебной ночи, проведенной в детском саду, ей казалось, что она попала в рай. И что еще нужно? Все есть. Люди? А зачем они? В раю были одна женщина и один мужчина. И райский сад. Все так и есть. Нет лишь ее мужчины. Но он скоро придет. Не зря же он посадил ее в эту золотую клетку. Значит, придет, возьмет за руку и поведет в светлое будущее, где ее ждут слава, богатство, успех…
Вечером ей позвонили. Неприветливый женский голос
— К чему готова? — не поняла Маша.
— К работе, к чему же еще! — раздраженно ответил голос и отключился.
Маша так разволновалась, что всю ночь не спала. Ворочалась с боку на бок, вставала, пила валерьянку, снова ложилась, опять поднималась, наливала рюмку коньяку…
Бесконечные вопросы, догадки роились в голове. Что ее ждет? Что за работа? Неужели сразу же в настоящем фильме? И какая роль? Нет, если бы роль в фильме, должны были бы сначала дать прочесть сценарий. Значит, просто переговоры? Может быть, с ней будут заключать контракт на работу в его рекламном агентстве? В качестве постоянной модели… Может, она будет лицом какого-нибудь элитного товара? Парфюма или косметической фирмы. Он же говорил, что она невозможно хороша… И естественна… Нет, наверное, все же роль в кино.
Измученная этими мыслями, она забылась коротким сном под утро. И проспала.
В дверь звонили длинными, настойчивыми звонками. Маша вскочила. Часы показывали без пяти десять. Она заметалась по квартире: туалет, зубная щетка, господи, даже душ не успеть принять…
В квартиру кто-то вошел, были слышны два голоса — мужской и женский.
— Ну и где она? Уж не сбежала ли? — это женщина. Голос резкий, неприятный.
— Отсюда, пожалуй, сбежишь, — лениво отвечает мужчина.
— А чего он ее сразу на базу-то не отправил?
— Ну-у. Решил не травмировать преждевременно. И потом, право первой ночи…
Маша вышла из ванной, завернувшись в халат.
— Это еще что? Почему не готова? — набросилась на нее длинная, как каланча, тетка.
— Извините, я… будильник не слышала.
— Господи, ну и вид! Синяки под глазами, растрепана… Ты что, пила всю ночь?
— Нет, — испуганно ответила Маша.
Женщина прошла на кухню, заглянула в бар.
— Ну конечно, совсем не пила! Полбутылки коньяка усадила, а больше ни-ни. Я сколько раз говорила, чтобы не оставляли здесь спиртное!
— Попробуй тут без него в одиночке этой, — вставил мужчина.
— Никто не заставляет! Что стоишь? Одевайся! И быстро! Тебя гримировать час как минимум. А в одиннадцать нам павильон дают!
— А что надевать?
— Что хочешь, какая разница? Тебя там переоденут.
Маша ушла в спальню, судорожно перебирала вешалки в шкафу и никак не могла выбрать что-нибудь подходящее.
— Поторапливайся! Эй, как там тебя?
— Маша, — ответила та, натягивая тесноватые джинсы.
— Ну так торопись!
— Он у нас натура творческая. Порывистая, — усмехнулся мужчина.
— Ага. А мы его порывы расхлебывай…
Маша застыла, слушая эту перепалку. И оскорбительное «Маша-простокваша». Ее так никто никогда не называл. Даже в детстве не дразнили. Все, что они говорили друг другу, предназначалось ей, Маша это чувствовала. Зачем они ее обижают? Ведь ее привез сюда сам! Это должно было окружать ее неким ореолом, так она думала. А здесь откровенное хамство какое-то…
— Ну где ты там? Слава тебе господи, вышла! Не прошло и часу. И что он в ней нашел? — спросила каланча у мужчины и, не дожидаясь ответа, направилась к выходу.
Внизу их ждал синий «форд».
— Садись на заднее сиденье, туда, в угол, — приказал мужчина и сел рядом с Машей. Женщина заняла место возле водителя.
— Гони, Андрюха, что есть мочи! Горим синим пламенем!
Они мчались по московским улицам, водитель отчаянно нарушал правила, обгоняя то справа, то слева, то вообще выезжая на встречную полосу и там опять кого-то обгоняя. Он бесконечно сигналил, выкрикивал в окно ответные матюги… У Маши голова пошла кругом. Ее начало тошнить.
— Мне… плохо! Остановите, пожалуйста, — жалобно попросила девушка.
— Ага! Сейчас! Может, ты думаешь, что едешь в карете «скорой помощи»? Плохо ей! А кому сейчас хорошо?
Эта тетка просто гестаповка какая-то, подумала Маша, едва сдерживая спазмы.
— Эй, Марго, она сейчас блевать начнет! — мужчина на всякий случай отодвинулся от Маши.
— С чего это? Беременная, что ли? Нам только таких не хватало. Ты там дурака не валяй! Мы противорвотные средства не рекламируем. У нас нынче другая программа.
— А… где Арнольд Теодорович?
— Зачем он тебе?
— Я., поговорить с ним хотела…
— Успеешь еще. Наговоришься, — недобро усмехнулась женщина.
Арнольд Теодорович сидел в своем кабинете, слушая доклад начальника службы безопасности, Алексея Смирнова.
— Григорий приехал дневным автобусом, отправился домой. И выяснилось, что его жена пропала.
— Как пропала?
— Оставила записку, что уходит от него. Чтобы он ее не искал.
— Нормально! Вот до чего бабу довел! Куда же она делась?
— Григорий считает, что она у вас. Что вы ее прячете на одной из наших квартир.
— Кретин! С чего он чушь такую придумал?
— Говорит, вы заставили его согласиться на то, чтобы его супруга побыла пару недель вашей… секретаршей.
Арнольд расхохотался.
— Вот идиот! Я его просто проверить хотел! Это же библейский сюжет. Господь проверяет преданность Авраама. Повелевает принести в жертву единственного сына, Исаака. А когда старец заносит нож над сыном, всевышний свое требование отменяет. Это же такая «проверка на дорогах»…