Религия славян и её упадок (VI–XII вв.)

Ловмянский Генрик

578

Bruckner. Mitologia polska. S. 20.

579

Bruckner. Mythologische Studien 3 // ASPhil. 14, 1892. S. 170–185. C некоторыми изменениями свои выводы автор повторил в книге: Wierzenia religijne. S. 157. В качестве неудачного защитника длугошевского «Олимпа» выступил Матусяк (S. Matusiak. Olimp polski poalug Dlugosza // Lud 14, 1908. S. 19–90, 205–235. S. Matusiak. «Tria idola» na Lysej Gorze. Ibidem. S. 313–325 (на основе апокрифических данных). О лысогорской версии см.: Bruckner. Kazania. S. 327; Bruckner. Dzieje kultury polskiej. S. 142.

580

Niederle. Op. cit. S. 166–177.

581

Potkanski. Op. cit. S. 90.

582

Potkanski. Op. cit. S. 77.

583

Potkanski. Op. cit. S. 91.

584

На

выводы Потканьского, интересные с точки зрения материала, но нечеткие и с слабые в заключениях, исследователи не обращают внимания; не упомянул его в подробной библиографии Унбегаун (Unbegaun. Op. cit. S. 423 и указатель); не указал и Антоневич (Antoniewicz. Religia dawnych Slowian. S. 399–402). Урбаньчик (Urbanczyk. О rekonstrukcje religii. S. 31) приписывает Потканьскому наравне с Брюкнером сокрушение основ «Олимпа» Длугоша. Ковальчик (М. Kowalczyk. Op. cit.) приняла во внимание рассуждения Потканьского о Длугоше и признала, что «ему не удалось спасти достоверность повествования Длугоша» (С. 24), тем не менее, пытаясь спасти хотя бы «божественность» Лады, она привела хорошо известный Потканьскому, хотя и взятый из другого источника, аргумент (С. 79). Сам Брюкнер (Bruckner. Dzieje kultury polskiej 1. S. 139, сноска 2) утверждал, что его критику принимали историки (Бобжинский, Гродецкий), оппонировали же ему филологи (Рудницкий, Ильинский, Мейер). Ничего удивительного, что историки оценили его аргументацию — прежде всего историческую.

585

J. Gassowski. Religia poganskich Slowian. S. 569. Ср.: Gasssowski. Osrodek kultu poganskiego na Lysej Gorze // Religia poganskich Slowian. — Kielce, 1968. S. 47 nn.

586

Niederle. Op. cit. S. 93–116, 168.

587

Bruckner. Mitologia polska. S. 25–49, cp.: S. 25, 28.

588

Bruckner. Op. cit. S. 35, 37. Рудницкий (M. Rudnicki. Bostwa lechickie // SOcc. 5, 1926. S. 372–419) на основании известных ему мифологических названий и их этимологии признавал существование трех лехицких божеств: Сварога, Ныи и Яровита; заменить их должно было синтетическое божество Триглав. Это были случайные комбинации.

589

Bruckner. Op. cit. S. 46.

590

Bruckner. Op. cit.. S. 46 n. У хеттов см.: В. В. Иванов. К этимологии балтийского и славянского названий бога грома // Вопросы славянского языкознания. — 3/1958. С. 101 nn. Скала, в которую ударяли молнии — реrunas, превратилась в богиню грома, но это был региональный — хеттский языковой процесс, а значит, не общий индоевропейский, и независимый от возникновения греческого названия «Кераунос», а также славянского Перуна и балтийского Перкуна. Однако все эти отдельные случаи развивались наверняка на общем фоне — понимания громов как иерофании с отнесением ее к небу.

591

Niederle. Op. cit. S. 98.

592

Ordericus Vitalis. Historia ecclesiastica (excerpta) 4 (1069) // Scriptores 20. — Hannoverae, 1868. S. 55.

593

Bruckner. Mitologia slowianska. S. 46. Писани (Pisani. Slavische Miszellen. S. 391–392) считает, что славяне восприняли от германцев определение одного из дней недели (первоначально пятницы) как перундень еще в языческие времена и передали это название баварцам (pherintag — пятница). Это заключение основано на неправдоподобных предположениях: понятие недели славяне восприняли только благодаря христианской миссии, Bruckner. Slownik etymologiczny jezyka polskiego. S. 588, а баварцам не нужно было заимствовать название одного дня от славян, так как у германцев были собственные названия дней недели.

594

Niederle. Op. cit. S. 97.

595

См. выше. С. 50.

596

В научной литературе вообще принято производить Пургине-пас от Перкуна, например: Moszynsski. Op. cit. S. 432, Харва (см. далее) и в последнее время Иванов и Топоров (Op. cit. С. 22, 52, 94) признают возможность заимствования Пургине-пас от байтов. Пургине-пас, о котором подробнее: U. Harva. Die religiosen Vorstellungen der Mordwinen (FF Communications N: о 142), — Helsinki, 1952. S. 157–166, является богом грома-молнии и дождя, а значит, атмосферным божеством; в то же время он не является, как Зевс,

богом неба, который выступает под именем Нишке (первоначально Инешке) — пас, см.: Harva. Op. cit. S. 142–157. Представляется, что, в отличие от восточных славян, заимствованный у байтов культ Пургине-пас наслоился на изначальный культ неба, но не слился с ним. Аналогичное явление параллельного существования культа неба и грома (Перкуна) наблюдается и у литовцев, см.: Н. Lowmianski. Elementy indoeuropejskie w religii Вaltow // Ars historica (Ksiega pamiatkowa G. Labudy). — Poznan, 1976. S. 151 (бог неба выступал здесь под именем Андая).

597

Здесь и далее мы принимаем во внимание комментарий к сообщению Геродота о религии скифов: Н. S. Nyberg. Die Religionen des alten Iran. — Leipzig, 1938. S. 253–256 (Mitteilungen d. Vorderasiatisch-Aegiptischen Ges. 43 Bd).

598

Это модель догосударственной эндогенной космогонии, см. выше.

599

Н. Lowmianski. Scytia // SSSlow. 5. S. 112n; Lowmianski. Siewierzanie. Ibidem. S. 175; Lowmianski. Poczatki Polski 5. S. 75 n.

600

Данные к статье «bog–» представлены в Праславянском словаре (Slownik praslowianski (pod red. F. Slawskiego) 1. S. 296); мы их находим в тексте. Существуют две точки зрения, объясняющие лексическое и семасиологическое сходство слов bog– (слав.) и baga– (иран.), а именно: в аспекте общего культурного влияния (А. Мейе), а также языкового заимствования (М. Фасмер), см. обзор взглядов на эту проблему: Н. Amtz. Sprachliche Beziehungen zwischen Arisch und Balto-Slavisch. — Heidelberg, 1953. S. 58–62. Критику лексических соответствий слав. — іr. и слав. — аr. в понимании Розвадовского и Мейе критически рассмотрел Мошиньский (К. Moszynski. Pierwotny zasieg jezyka prastowianskiego. — Wroclaw, Krakow, 1957. S. 82–97). Представляется, однако, что более справедлива точка зрения, что здесь проявляется иранское влияние (а не простое заимствование иранского слова), как это считает Славский.

601

W. Semkowicz. Przysiega nа stonce. Studium porownawcze prawno-etnologiczne // Ksiega pamiatkowa ku czci B. Orzechowicza 2. — Krakow, 1916. S. 304–377; W. Semkowicz. Jeszcze о przysiedze na stonce // Studia historyczne ku czci S. Kutrzeby 1. — Krakow, 1938. S. 429–444, где дан ответ на критику Брюкнера (Bruckner. Mitologia slowianska. S. 77–83). Ср.: Moszynski. Op. cit, 2/1. S. 446 n, автор считает эту клятву немецким заимствованием, неизвестным народу, что, как представляется, справедливо.

602

О этимологии и происхождении имени славянского божества Сварога существует многочисленная литература, в которой соприкасаются три решения: индоевропейское, иранское и славянское. Рассмотрел это имя и Брюкнер (Bruckner. Mitologia slowianska. S. 52 nn.), придя, со своей стороны, к выводу, что оно имеет славянское происхождение от слова «свар», поскольку Сварогом называли кузнеца-Гефеста, отца солнца, однако, как мы уже показали, Малала почерпнул концепцию Гефеста — отца солнца из Египта, поэтому нет оснований переносить ее на славянскую почву. Новый обзор литературы сделал Фасмер (М. Vasmer // REWort. 2. S. 586), связавший это имя с рус. «свара», то есть ссора, откуда возник образ очень агрессивного бога, напр.: Шютц (Schutz. Denkform. S. 92) определял его как «Streiter, Zanker, Racher, Bestrafer». Исследователи не задумались над тем, зачем бог с подобным характером был нужен славянам, которые ждали от богов благосклонности, не говоря уже о старой проблеме антропоморфизации божества, вытекающей из этого имени. Таким образом, славянское происхождение имени не кажется убедительным. Не лучшей, однако, представляется и иранская концепция, коль скоро имя утвердилось у западных славян и стерлось на востоке, в отличие от имени Перуна, сформированного явно под скифским влиянием. Трудно также согласиться с предположением Мошинского (Moszynski. Op. cit. S. 131), что имя Сварог возникло под иранским влиянием около 2 в. н. э., то есть под влиянием сарматов, в глубоком влиянии которых на славян можно сомневаться. Подводя итог, можно констатировать, что наиболее правдоподобной представляется связь со ст-инд. «свар» — «небо» и т. п., откуда происходит прилагательное «svarga» «der Himmlische», ср.: С. О. Uhlenbeck. Miscellen // Beitrage zur Gesch. der dtsch. Sprache u. Lit. 22/1897. S. 200. Старые арийские ассоциации принимали, в частности: Krek. Einleitung, 1887. S. 378–382. Ph. Fortunatov. Lituanica // Beitrage zur Kunde d. ig. Sprachen 3/1879. S. 69, сноска 1. С тем, однако, что имя было принято не на востоке, что было бы фантастическим решением, а на «исторических» славянских землях, где славяне столкнулись с индоевропейским субстратом (то есть со старо-европейским населением). Последнее рассмотрение проблемы Сварога см.: К. Moszynski. Swarog // SSlow. 5. S. 494 n.