Репортаж ведет редактор
Шрифт:
Один из них — Валентин Крючков — сидел на Пленуме ЦК со мной рядом. На нем тщательно отглаженный черный пиджак, белая шелковая сорочка, аккуратно повязанный серый галстук. Короткие темные волосы зачесаны назад. Если судить по чисто выбритому лицу с розовым юношеским румянцем, никак не скажешь, что ему уже двадцать семь лет.
Спокойный открытый взгляд Валентина постоянно был устремлен к трибуне. В руках — карандаш и блокнот, число исписанных страниц росло от заседания к заседанию. «Приеду — надо рассказать в цехе о Пленуме», — пояснил он мне однажды, заметив, по-видимому,
В гостинице мы жили в одном номере. Я знал, что Крючков приглашен на Пленум как лучший партгрупорг и отличный сварщик, и не преминул потолковать с ним о его работе. Запомнился рассказ Валентина о поездке группы молодых сварщиков Челябинского трубопрокатного в Коломну.
Речь шла о том времени, когда строился стан «1020». Коломенскому заводу тяжелых станков предстояло изготовить для ударной стройки сварную станину для пресса стана. Тогда и возникла надобность поездки. По рассказу Крючкова я хорошо представил себе, как это было.
Дневная смена подходила к концу. На участке, где варит трубы Валентин, появилась Валя — стройная черноволосая девушка, работающая в конторке мастера участка Виктора Яковлевича Ермолаева.
— Тебя Виктор Яковлевич вызывает, — бросила она Крючкову, стараясь перекричать шум цеха.
— Сейчас звонил начальник цеха, — сообщил молодому рабочему инженер Ермолаев. — Завтра тебе вместе с другими ребятами придется вылететь в Коломну, будете варить станину для пресса, тамошние сварщики не справляются.
— Надолго? — спросил Валентин.
— Пока на месяц…
— Но вы же знаете, Виктор Яковлевич, я занимаюсь на последнем курсе вечернего техникума, отстану…
— Знаю. И не хочется, конечно, отрывать тебя от учебы. А надо. — Невысокий худощавый инженер сочувственно посмотрел на Крючкова и замолчал.
— Ну что ж, — сказал Крючков, — раз надо, так надо.
Наутро заместитель начальника цеха Александр Сергеевич Вавилин собрал всех шестерых сварщиков, едущих на Коломенский завод тяжелых станков. Вместе с Валентином Крючковым по вызову явились Владимир Федоренко, Алексей Чухнин, Федор Маминев, Дмитрий Пашков и Михаил Хуснулгатин. Все, кроме 37-летнего Михаила, молодежь, все шестеро мастера своего дела.
Напутствие было кратким:
— От вашей работы в Коломне зависит пуск стана «1020». Чем быстрее сварите станину, тем скорее пустим стан. Командировку выписываем на месяц. Понадобится — продлим.
Самолет до Москвы, электричка до Коломны, и вот они уже на заводе тяжелых станков. Утром, по дороге в столовую, прямо на улице, припорошенной мокрым осенним снегом, увидели знакомую невысокую фигуру. Серое демисезонное пальто, серая шляпа. Да, это начальник смены их цеха Алексей Васильевич Макаров. Он с нетерпением дожидался там своих рабочих. Его послали помочь в сварке станины, а четверых местных высококвалифицированных сварщиков, взявшихся ее варить, было явно недостаточно, дело могло затянуться на многие месяцы.
Познакомились с начальником цеха, где изготовлялась 75-тонная станина, с начальником сварочной лаборатории завода. Не мешкая, приступили к работе.
В
— Видимо, металл разнородный, — решили руководители и сварщики. Насверлили стружек с ребер, с крышки, с днища, отнесли на анализ в лабораторию. Нет, химический анализ показал однородность стали всех элементов станины. Стало быть, сам металл был не при чем. Шов должен ложиться мертво.
У начальника цеха собрался своего рода совет: все десять сварщиков, Макаров и начальник сварочной лаборатории. Обсудив возможные причины неудачи, участники совещания пришли к одному выводу, швы разошлись во время остывания сильно нагретого с одной стороны металла.
— Значит, надо меньше нагревать металл, то есть не торопиться со сваркой. При такой работе поочередное нагревание небольших участков станины не поведет к деформации, могущей разорвать шов. Недаром же технологией предусмотрен срок сварки станины — два с половиной — три месяца. Из этого и надо исходить, — настойчиво рекомендовал начальник лаборатории.
Макаров, Крючков и другие челябинцы не могли согласиться с «долгой» технологией. Они предложили другую: приваривая ребра, накладывать шов не с одной стороны, как это обычно делается, а сразу с обеих, то есть сварщикам работать в паре, варить параллельно. Тогда металл с обеих сторон будет остывать равномерно, и угроза разрыва шва исчезнет. Вместе с тем представится возможность вести сварку с максимальной быстротой.
Ни начальник лаборатории, ни челябинцы не отступали от своих точек зрения. В роли арбитра, как и положено, выступил начальник цеха.
— Давайте делать, как предлагают челябинцы, — решил он.
Начальник лаборатории каждое утро придирчиво проверял сделанную накануне работу. Контроль всякий раз давал один и тот же результат: брака не было.
О выходных на время забыли, смены растянули до десяти часов («в Челябинске отдохнем!»). И за месяц станину сварили. На свой завод Валентин и его друзья вернулись в приподнятом настроении. Такое настроение приходит, когда порученное дело выполнено на совесть, когда знаешь, что сделанная работа по-настоящему удовлетворяет не только тебя, но и твоих товарищей, весь коллектив.
О командировке сварщиков, про которую мне рассказал Валентин, я вспоминаю потому, что в этом будничном событии нашли отражение самые приметные черты нашей молодежи — преданность делу партии, настойчивость в достижении цели, разумная инициатива. И то, что это поколение, олицетворяющее коммунистическое будущее, было представлено на Пленуме Центрального Комитета, призванном еще острее отточить идеологическое оружие, не могло не радовать.
У меня остались от Пленума неизгладимые впечатления. Содержание и сам тон выступлений говорили о том, что под сводами Большого Кремлевского дворца выступают люди, чувствующие себя свободно и уверенно, — люди широких взглядов, смелых мыслей, практического действия. Предложения вносились без оглядки, критические замечания высказывались откровенно и прямо.