Рерайтер
Шрифт:
— Подожди, а в какую цену они определили свои индикаторы?
— Восемьдесят копеек за штуку.
— Это что, формально они получат свои кристаллы по цене девятнадцать рублей, — рассмеялся Шокин, — ну хитрецы. И как ловко от конкурентов избавляются, тут даже подумаешь, а стоит ли осваивать выпуск этих индикаторов на своих заводах. Ладно, дерзайте, только не в ущерб выпуску основной продукции.
После ухода директора завода, Шокин некоторое время игрался с калькулятором, пытался определить затраты времени на работу, и никак не мог заметить задержки, вычисление происходило практически мгновенно.
—
Точно, только начало. На днях проходило совещание, и там подняли вопрос по поводу институтских лабораторий, Симонов, зам по науке, жаловался, лаборатории при институтах совсем не обращают внимания на требование МЭПа и темы исследований выбирают самостоятельно. Отговариваются тем, что на их оборудовании большинство заказных исследований не выполнишь, приходится заниматься тем, что получается. Там же в качестве примера всплыла и тема МИЭТ, вроде того, что они вместо того, чтобы исследовать свойства полупроводников занялись производством микросхем, которые не имеют практического применения.
И вот теперь Александр Иванович убедился, что не всегда можно доверять своему заместителю, так как МИЭТ доказал, что не только добился успехов в разработке новых технологий, но и сумел создать на их базе микросхемы такой плотности элементов, которые просто шокируют. И самое главное, если четырёхбитный процессор был создан за три месяца полгода назад, то каких успехов они смогли достичь сегодня? Надо бы навестить эту лабораторию, посмотреть своими глазами на их достижения, Симонова туда отправлять не стоит, а то он может своим авторитетом всё порушить.
* * *
— Климов, срочно в деканат, — в очередной раз на меня наезжает староста, — что опять натворил?
— Во-первых, почему «опять», а во-вторых, почему «натворил»? Назови мне когда я хоть раз «натворил».
— По первому вопросу не знаю, но создаётся впечатление, что к руководству вызывают только тебя, — не тушуется девушка, — а второй вопрос вытекает из первого.
В деканате со мной бесед вести не стали, вручили повестку к следователю Ухтомскому и на этом всё. Вот так, теперь гадай до завтра, с чего бы это? Проанализировал все события, которые произошли со мной и не нашёл причин вызова в милицию, а утром как порядочный гражданин заявился к десяти часам к следователю. Однако следователь, как я и подозревал, был занят, поэтому меня промариновали в коридоре полтора часа. Впрочем, времени я не терял, достал свой блокнот и занялся новой для себя работой, разработкой модема, который сможет работать на плохих телефонных линиях. Для СССР это жизненно важно, тянуть выделенные линии будут очень нескоро.
— Климов, заходи, — выглянул из кабинета Ухтомский, и когда я вошёл, кивнул на стул, — садись.
Потом обычная процедура, паспортные данные, сведения по учёбе…
— Ну, рассказывай? — Откинулся следователь на спинку стула.
— А что конкретно вас интересует? — Теряюсь я в догадках.
— А всё интересует, с самого начала.
— С самого начала чего? — Опять не понимаю следователя.
— Да хоть от начала сотворения мира. — Ухмыляется тот.
— Ну ладно, — пожимаю плечами и, устроившись
Сначала Ухтомский улыбался и мерно кивал в так моему голосу, но после того как я перешёл ко второй главе, кивать перестал, когда я уже начал подбираться к третьей, откровенно заскучал.
— Ты всю библию заучил что ли? — Прервал он меня.
— Нет не всю, сорок девятую главу не очень хорошо помню. — Отвечаю без капли улыбки, пытаясь сформировать о себе мнение как о человеке, который не от мира сего.
— И зачем тебе это нужно?
— Ну как же, — начинаю оживать, — религия это опиум для народа, а я комсомолец, поэтому должен бороться с ней. А как бороться с тем чего не знаешь? Вот и пришлось с этой библией познакомиться.
— Если бы ты был настоящим комсомольцем, то не стал бы мне тут цитировать всю эту антинаучную чушь.
— Но вы же сказали «от сотворения мира», а это только из библии можно почерпнуть.
— Ладно, посмеялись, и хватит, — прекратил препирательство следователь, — меня интересует, когда в последний раз ты видел Светлану Краснову и где она сейчас находится?
Эти вопросы трудности у меня не вызвали, так как встреча произошла на виду одноклассников, а где она находится я не знал и знать не желал.
— А чего так? — Усмехнулся Ухтомский. — Поссорились что ли?
— Чтобы поссориться, надо хотя бы общаться, — заявил я ему, — а между нами этого общения не было.
— А вот у меня имеются другие сведения, — хмыкнул он, — вы раньше учились вместе.
— Нет, не вместе, — сразу отметаю измышления следователя, — она училась в другом классе. Более того, последний год я учился вообще в другой школе и с ней не встречался. Так что ваши сведения получены от несведущих людей.
— Эти сведения получены от родственников, трудно их назвать несведущими людьми.
— Я этих родственников, слава Богу, никогда не видел, и не могу понять, почему они вдруг обо мне вспомнили?
Дальнейший допрос ничего не дал, в части поиска Светланы, поэтому следователь быстро закруглился.
— А хотите совет? — Перед уходом повернулся я к Ухтомскому.
— Давай, — не стал отказываться тот.
— Зная характер Красновой, предположу, что она готовится к поступлению в Институт, значит, проходит дополнительную учебу на подготовительных курсах.
— Советуешь мне пошарить там?
— Или прийти на экзамены в августе и отыскать пропажу в списках. — Предложил другой вариант.
Вот так, что и требовалось доказать, как я и предполагал, Светка домой не поехала, и уверен, попыталась договориться с родителями, что те снабдят её деньгами. Предсказать реакцию родителей не сложно, наверняка потребовали от неё вернуться домой и выкинуть все глупости из головы, и тогда она решила показать, что может быть самостоятельной в своих решениях. Не знаю, как и сколько они перепирались, но дальше все просто, родители были вынуждены обратиться с заявлением в милицию, а в качестве знакомых с кем она может поддерживать отношения, указали на меня.