Рерайтер
Шрифт:
Вот так, не просто надежда на следователя, который будет вести это дело, а совет тряхнуть меня на предмет наличия денег. Дальше было смешно наблюдать, как этот товарищ изгалялся, чтобы удержать имя заявителя в секрете и в то же время донести до меня суть обвинений.
Однако, как только он сумел это сформулировать, я молча взял со стола бумагу и принялся писать заявление на имя ректора института, с просьбой инициировать следствие по делу об обвинении в государственной измене.
— Ну зачем ты так? — В замешательстве произнес Горобец, читая заявление. —
— Так это была девочка? — Делаю большие глаза. — Дальше она узнает, где я живу и заявит, что я её изнасиловал?
— Ты уж совсем того, — покрутил он пальцем у виска.
— Ладно, — я встал, собираясь покинуть товарища, — ничего я вам показывать не буду, так как есть чего опасаться, заявление написано, ждём решение ректора. Но в любом случае расследованием этого дела будете заниматься не вы, а следователь КГБ. Вот ему я готов все показать, и где живу, и свою сберкнижку, и справку о доходах.
Преснухин не подвёл, в тот же день меня лишили допуска в лаборатории, а через три дня я познакомился со следователем, который должен был вести мое дело.
* * *
— Так вы утверждаете, что с Корчковой не знакомы, — старательно царапал он перьевой ручкой в протоколе, и где только такую древность нашёл, все уже давно на авторучки перешли. Да и шариковые ручки не дефицит, вон как кооперативы взялись за их производство, но для заполнения важных документов их использование запретили, паста выцветает.
— Может и видел где, — пожимаю плечами, — только такую фамилию впервые слышу.
— Понятно, — протянул он, и опять принялся что-то царапать в протоколе. — А как так получилось, что ваше изобретение оказалось запатентовано за рубежом?
— Честно сказать, понятия не имею, — снова жму плечами, — тут надо задавать вопросы председателю артели, так как индикаторы являются их собственной разработкой, я лишь один из исполнителей.
— А не об этом ли изобретении идёт речь в заявлении? — Делает следователь предположение.
— Тогда почему там говорится, что я получал деньги от «неизвестных» лиц? Лица как раз известны и деньги мне перечислялись в сберкассу вполне легально. Что касается того, что это разработка лаборатории, то это не так, такие работы в лаборатории не ведутся, не тот профиль.
— Проверим, — кивнул гбешник и снова вернулся к своему любимому занятию.
Минут пять он изгалялся над бумагой, но так и не дождавшись чего-то вздохнул и отложил ручку в сторону. Я так подозреваю, что это с его стороны был психологический приём, показать себя перед подследственным недалёким, замшелым товарищем, чтобы тот уверился в своём интеллектуальном превосходстве, и раскрылся, не ожидая подвоха. Но в данном случае это не работало, я ничуть не удивлялся его манере вести дело и тем более относился с уважением к его интеллекту.
— Что не по средствам живёте утверждать не буду, — и он кивнул на справку о доходах
— А вот знаете, хорошую вы мысль мне подали, — я делаю вид, что прозрел после его слов, — а вы мне напишите рекомендацию на вступление в жилищный кооператив?
— Причём здесь я? — Удивляется он.
— А кто? — Развожу руки. — Ректору это нафиг не нужно, остальные то же скажут, что они здесь не причём, а на рекомендации студентов никто не обратит внимания.
— Так обратись в свою артель.
— Сами должны понимать, что на рекомендации из артели в исполкоме смотрят более чем подозрительно, — кривлю лицо.
— А тут есть причина, — кивает следователь, — такие доходы как у тебя сложно назвать трудовыми.
— Что поделать, — моя физиономия становится совсем кислой, — есть деньги, а тратить некуда.
— Да хоть бы на тех же девушек тратил, — усмехается он, — тогда бы и меньше таких заявлений на тебя писали.
Упс, а это уже интересно, получается, что следователь уже что-то знает, но продолжает свою игру. Ну конечно, чуть не бью себя по лбу, прежде чем возбудить дело, надо проверить факты, и обязательно встретиться с заявителем.
— Хм, а позвольте ознакомиться с постановлением о возбуждении дела?
— Ага, догадался значит, — лыбится он, и достаёт из папки какой-то листок, — ладно, дела на тебя не заведено, так как факты не подтвердились, вот справка для предъявления в институт.
— А заявитель? — Делаю большие глаза.
— А с заявителем мы сами разберёмся, — улыбка быстро сходит с его лица.
И мне становится понятно, что в КГБ стало одним секретным сотрудником (сексот) больше, теперь уже тот человек с крючка не сорвётся, и подозреваю, что это не мифическая Корчкова.
* * *
— Ну что Климов? — Спросил зашедший к «следователю» товарищ.
— А ничего, — мотнул головой тот, — не зацепить его ничем, доходы у него легальные, изобретение с артелью совместное, и такой тематики в институте нет.
— А если надавить?
— Нет, знаю я таких людей, — отмахнулся «следователь», — на них давить бесполезно. Даже если и получится в чём-то уличить, всё равно толку от них будет мало. А вот Касьянова теперь будет землю рыть, чтобы нам быть полезной.
— Да уж, совсем девочка головой тронулась от зависти.
— А зависть ли это? — Хмыкнул гбешник. — Там скорее обида отвергнутой девушки.
— В большинстве в основе обиды стоит зависть, — вывел постулат оппонент, — даже в этом случае она завидовала другой.
— Ну да, — кивнул «следователь», — ведь Климов предпочел ей женщину значительно старше её. А знаешь, не будь я женат, я бы на его месте поступил бы так же, по крайней мере, претензий меньше.
— Ага, «Нет такого мужа, который хоть на час не мечтал стать холостяком» — хохотнул товарищ.