Рейтинг любви
Шрифт:
Лилия сделала пару шагов вперед, остановилась у полки с посудой.
– Зой, меня целый день мучит один вопрос, – заговорщицки сказала Лилия Горная, касаясь пальцами тарелки ручной работы – синие тюльпаны на желтом фоне. – Зачем вам на кухне макет шхуны?
– О, господи! – воскликнула Зойка, подпрыгнув от негодования. – Я думала, ты что-нибудь толковое спросишь, а то глупость какую-то! Где твоя хваленая интуиция? Могла бы и сама догадаться!
Лилия поморщилась: хоть Гонсалес-Поплавкова и школьная подруга, но упреки, замечания и советы ее хуже редьки. Не в смысле Родриго-Редьки,
Зойка всегда чутко чувствовала настроение окружающих, и в этот раз от нее не скрылось то, что Лилия пусть на мгновение, но затосковала в гостях.
– Ладно, подруженька, открываю элементарную семейную тайну, – миролюбиво изрекла Зойка. – Мой Редька – романтик, и когда во время приема пищи он смотрит на какое-нибудь судно, у него улучшается пищеварение. Раньше у нас на стене был приклеен плакат – бригантина с алыми парусами, а сейчас разбогатели чуток, реальный макет судна приобрели.
– М-да, чего не сделаешь ради здорового образа жизни, – пробурчала Лилия. – А теперь покажи, где лежали поверженные тела?
Зойка тут же белкой вскочила на табуретку, открыла створки шкафчика с цветными стеклами, достала с верхней полки кусок белого мела.
– Ты что, в детство впала, тебе кальция не хватает? – удивилась радиоведущая. – Помнишь, мы мел таскали после каждого урока и грызли его, как кролики, в туалете…
– Дура ты, Горная, – незлобиво отпарировала Зойка Гонсалес-Поплавкова. – При чем здесь кролики вкупе со школьным туалетом? Мел я достала потому, что хочу, чтобы наше расследование шло, как у взрослых… Та-ак, рисую силуэт человеческого тела.
Хозяйка кухни шустро встала на четвереньки и нарисовала на дубовом паркете (именно им был покрыт кухонный пол) здоровенный овал.
– Вот! – торжествующе произнесла она. – Представь, перед тобой распластался человек. Они все – семь душ – падали именно на это место.
Лилия присела на корточки, подол алого платья красиво взвился в воздухе и живописно упал на криво нарисованную Зойкой линию.
– Подруга дней моих суровых, представить, что это человек, конечно, трудно. Твой ненавязчивый абрис скорее напоминает летающую тарелку, отправленную в ремонт, или сдувшийся спасательный круг… А это что такое?
В голосе Лилии прозвучало столько удивления, что Зойка перепугалась. Задать вопрос «А это что такое?» с той интонацией, с какой задала его Лилия, можно было лишь в том случае, если бы в кухне на полу лежала мина на боевом взводе.
Радиоведущая остро смотрела в правый угол, рядом с дверью.
Там на инкрустированной слоновьей костью тумбочке стояли одна на другой две клетки: в нижней сидела морская свинка, в верхней – канарейка. Животные вели себя подозрительно тихо: морская свинка нервно двигала носом и косила черным влажным глазом в сторону вошедших, канарейка натурально дремала, сидя на жердочке.
– Это мой живой уголок, – робко проблеяла Зойка, еще не поняв, в чем же она провинилась
– Почему? Зачем?
– Потому, что я реализовала мечту моего детства! – нервно перебила Зойка Лилию Горную и затараторила: – Я мечтала о братьях меньших с первого класса по восьмой! Отец держал меня в ежовых руковицах и гипсовой стружке! Да-да, это морской свин Сема и канарейка Чича! Смейся, сколько хочешь!
– Стоп! – воскликнула радиоведущая. – Я хочу спросить не о том, как ты в нашем зрелом возрасте удовлетворила свой фрейдистский комплекс. О другом. Почему ты не сфотографировала этот угол, эти клетки? Я изучала твои безумные фотографии и никак не могла понять, что находиться в этом углу. То, что он пустой, я не верила ни секунды – ты, Поплавкова, знаменитая барахольщица.
Зойка выслушала Лилию и… рассмеялась.
– Знаешь, я специально не стала фотографировать животных. Плохая примета. Мне одна баба сказала, если сфотографируешь своих животных-любимцев, они быстро помрут.
Теперь от всей души рассмеялась Лилия Горная.
– А я не знала, старуха, что ты у нас такая суеверная! Чушь все это! Да, вспомнила, утром ты мне говорила по телефону про кучу врагов? Может, поделишься?
– Дашь на дашь, – быстро отреагировала Зойка. – Ты мне – тайну обмороков, а я тебе – про твоих врагов.
– Ладно, оставь меня на кухне в гордом одиночестве, минут на пять, я должна изучить обстановку, подумать, а вдруг интуиция что-нибудь подскажет? – попросила радиоведущая.
Зойка вздохнула, но подчинилась Лилиной просьбе, тем более что из гостиной раздалось нестройное:
– А ты такой холодный, как айсберг в океане!.. И все твои печали под темною водой!Хозяйка дома обожала коллективное пение. Когда гости затягивали ту или иную песню, Зойка просто цепенела, словно кролик под взглядом удава или влюбленная девушка, услышавшая звук голоса предмета своей страсти.
Зойка вышла из кухни почему-то спиной, а когда оказалась в коридоре, развернулась и бросилась в гостиную бегом. На ходу она радостно кричала:
– Над седой равниной моря ветер тучи собирает!!.Лилия Горная осталась на кухне одна. Села на табурет, уставилась уставшим взглядом в окно. Все. Силы кончились. Никакая она не радиозвезда, обычный замотанный сотрудник радиостанции, которого вот-вот попросят освободить стены «Утреннего брыся», мол, не справляешься, голубушка, с работой, даже очередную сенсацию найти не можешь.
«У меня начинается депрессия, – подумала Лилия. – Зойка – молодец. Ей тоже нелегко живется, а гляди-ка, евроремонт сделали, гостей через день принимают, Родриго стал похож на русского сытого барина».
В углу заработал холодильник, звук его мотора напоминал сытое урчание хищника.
«Зойка умеет из жизни сделать конфетку, праздник. А я? Все время думаю о работе, о семье, о сумках со жратвой. Если бы мои поклонники знали, какие приземленные мысли бродят в моей голове, они разбили бы свои радиоприемники вдребезги».