Режиссёр смерти: Последний дебют
Шрифт:
Вскоре к ним спустились остальные участники, кроме Марьям и Льва Бездомника, и ужаснулись представшей перед ними картиной. Кого-то потянуло на рвоту, другие побледнели и в полуобморочном состоянии ушли в фойе; никто не остался равнодушен к бедной жертве и этому по-настоящему жестокому убийству. Даже фотограф Илона Штуарно и актёр Борис Феодов застыли в диком ужасе и не могли проронить ни слова.
Тяжело дышавший Стюарт пал ниц перед телом возлюбленной, вытащил вилку из её запястья и взял её за ледяную белую руку. Весь его мир был беспощадно разрушен,
Неожиданно Борис едко усмехнулся и разразился страшным хохотом, пальцем указав на Стюарта:
– Смотрите, как отыгрывает несчастного! Ну актёр, актёр!
Все изумлённо уставились на Феодова.
– Ты ведь её сам убил, верно? Признайся в этом! – восклицал он, пристально смотря на разбитого коллегу. – Ты убил ту, которую обманывал своей любовью, верно?! Признайся, кровожадный душегуб!
Скрипач замер и поднялся на ноги, аккуратно положив ладонь возлюбленной на пол. Ярость забурлила в его крови.
– Давай, обернись к нам и признайся в своём преступлении, покайся! Не играй разбитого любовника, а яви нам своё истинное лицо, убийца!
– Борис! – одёрнул его за плечо поэт Гюль Ворожейкин.
– Ну что, трусишь небось, да?! – не унимался актёр. – Трусишь! Ты, трус и подлец, выходи на свет, повернись к нам и признайся в убийстве!
Не выдержавший внезапных нападок и клеветы Стюарт с криком бросился на Бориса, повалил его на пол и со всей силы вдарил ему по лицу кулаком. Кровь хлынула из разбитого носа, раскрасив и без того окровавленное лицо кровью.
– Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись! – брызжа слюной, кричал музыкант и после трёх ударов начал душить неугомонного коллегу. Сэмюель Лонеро и Пётр Радов бросились к ним, подхватили разъярённого приятеля под мышки и уволокли в сторону от Бориса, который всё хохотал и указывал пальцем в скрипача. Однако кричал он уже совсем иное:
– Не убийца! Он не убийца! Убийца бы так не отреагировал, убийца бы не бросился на меня с кулаками в беспамятстве, чёрт возьми! Либо я прав, что он невиновен, либо он – непревзойдённый актёр, который сумел одурачить меня! Меня, Бориса Феодова!
– Заткнись! Замолчи, рот свой грязный замолчи! – срывал голос на него Стюарт с пеной на губах, пытаясь вырваться из хватки приятелей. Слёзы и кровь смешались на его лице воедино и вместе с пеной капали на пол.
– Стюарт, умоляю, успокойся! – плакал Сэмюель, держа Стюарта за туловище и не давая ему наброситься на Бориса вновь.
– S'il te plait, calme-toi! (фр: Пожалуйста, успокойся!) – вместе с композитором умолял Пётр.
Обессилев, Стюарт пал на пол, схватился за голову
– Нет, это не правда... не правда...
В этот момент на шум спустился взволнованный Лев Бездомник и был поражён представшей перед ним картиной.
– Что произошло? – спросил он, но ответа так и не получил. Он молчаливо подошёл к дверям кухни и, узрев труп, заметно побледнел, прикрывая дверь. – Там... там сейчас Марьям спит...
– Ах, точно, они же подруги... – прошептал Пётр и потёр переносицу. – И как мы ей об этом скажем, если у нас Стюарт отреагировал на её смерть воттак?
– Я... я не знаю.
– Что здесь происходит?
Все обернулись к потирающей глаза сонной Марьям и погрузились в молчание; слышалось лишь тихие рыдания убитого горем возлюбленного, что сидел на холодном полу. Лицо его закрывали волосы. Девушка тотчас сообразила, что произошло и, растолкав всех, прошла на кухню. Раздался пробивающий до дрожи ужасающий крик.
– Элла! Элла! – кричала Марьям, закрывая рот руками. Выбежав из кухни, она сразу же набросилась на Стюарта и схватила его за ворот рубашки. – Что ты наделал?!
– Что я наделал?.. – шёпотом повторил Стюарт.
– Почему ты это допустил?! Тварь, скотина, урод!
Послышались шлепки, – Стюарт принимал пощёчину за пощёчиной и совершенно не сопротивлялся, ибо понимал, что он это заслужил. Не защитил! Не уберёг! И потерял...
Лев еле-еле оттащил визжащую Марьям от бедного скрипача, отнёс её на руках в сторону и начал успокаивать. Раздался крик, перешедший в громкие рыдания, – девушка закрыла лицо руками и взвыла от горя.
– Элла! – кричала она и била Льва по груди.
– Элла... – эхом повторил за ней скрипач.
Все переглянулись. Сэмюель и Табиб подошли к Стюарту и насильно подняли его на ноги.
– Стюарт, послушай... – начал было Такута, но прервался на полуслове. Он обратился к композитору: – Сэмюель, я отведу его в комнату.
– Х-хорошо... М-мы займёмся расследованием.
– Я тебе доверяю.
Табиб Такута в сопровождении Петра Радова насильно повёл забывшегося в рыданиях Уика на третий этаж в его комнату; Лев Бездомник вслед за ними унёс Марьям на второй этаж. Последнее, что услышали остальные, был крик девушки:
– Почему умерла она, а не ты, жалкое подобие человека?! Нет, ты – монстр, чудовище, не достойное жить!! Почему ты не защитил её?! Почему не помог?!
Этаж погрузился в панихидное молчание.
Сэмюель, осмотревшись, разбил тишину:
– Д-давайте осмотрим тело. Илона...
– Вас поняла! – живо воскликнула девушка с улыбкой, но смутилась при недоумённых взглядах. – Иду фотографировать...
Остальные остались в фойе, приходя в себя, когда Штуарно с Лонеро скрылись на кухне: Илона фотографировала место преступления, а Сэмюель осматривал тело погибшей. Заметив, что труп сжимает что-то в правом кулаке, он еле-еле сумел разомкнуть его и увидел клок окровавленных русых волос.