Ричард Длинные Руки – принц короны
Шрифт:
— Что за печаль?
— По ее возлюбленному, — ответил он с сочувствием. — Смерть почти всегда печальна, если только это не смерть врага.
— Надеюсь, — сказал я, — его убили не наши люди? Не хотелось бы, чтобы сердилась из-за такого пустячка.
Палант покачал головой.
— Нет, он умер от любви.
— Прекрасная смерть, — сказал я.
Он посмотрел на меня несколько странно.
— Его убил ее ревнивый муж.
— А-а, — сказал я озадаченно, — но все равно как бы прекрасно и воспеваемо. Не из-за денег или власти, что
Он заметил со вздохом:
— Значит, мир движется в хорошую сторону! В нужную.
— В каком смысле?
— Кто погибает из-за денег, — объяснил он, — что всем нам понятно, чему мы втайне сочувствуем, сами такие, те невоспеваемы. Или из-за власти. А вот из-за любви…
— К Богу, — сказал я.
Он помялся, отвел взгляд, потом тяжело вздохнул.
— Ну, это больше для вас, паладинов. А простой благородный человек пусть томится мукой сладкой и умирает от любви к женщине. Это возвышенно и тоже в какой-то мере приближает к Богу.
— В какой-то мере, — согласился я. — Ладно, Палант… мое поручение исполнил?
Он почему-то застеснялся, опустил взор и поскреб носком сапога пол.
— Да…
— Успешно?
— Как вы и велели…
— Вижу, — сказал я обвиняющим тоном. — Когда вернулся, вчера?.. Наверное, метель все дороги замела, раз ты там у вдовы задержался на недельку? Или больше?
— Да, — согласился он поспешно. — Ужасная была метель! Вьюга. Просто хуртеча. Снег крутило и вертело, такие горы намело!.. Вообще из дома нельзя было носа высунуть!
— Даже из постели молодой вдовы, — подсказал я. — Ладно, Палант, поздравляю. Взрослеешь. Вижу, набрался опыта… Только не увлекайся этим галантерейством. Все-таки у нас, мужчин, на первом месте должна быть работа, а не женщины. А теперь беги, играй!
В малом зале стол уже накрыт, собрались на редкость все лорды, даже Макс явился, а когда я сел и хозяйски оглядел блюда, с чего бы начать, торжественно распахнулись двери, только что обошлось без фанфар, но, чувствую, скоро будут, принц Сандорин ввел в зал принцессу Аскланделлу.
Как всегда прекрасная и величественная, не принцесса, а богиня, в желтом платье золотистого цвета, золото волос увенчано не короной, а диадемой дивной красоты, в ее оправе на этот раз не бриллианты, а вроде бы желтые бериллы, такого же насыщенного цвета, как янтарь. А под цвет ли подобраны туфельки, не углядеть, шлейф платья не просто до полу, а тянется на ярд следом, подметая плиты.
Она идет надменно и красиво, серьги в ее ушах из янтаря, оправленного в золото, и такое же точно ожерелье из крупных янтарных капель размером с желуди, умело вставленных в золото колец и соединенных в поистине дивное украшение.
Я поднялся из-за стола, чувствуя, как быстро нарастает бешенство, ненавижу уверенных женщин, они делают меня мельче, однако руки уже сами отодвинули кресло, а ноги вынесли навстречу.
Она видит, с какой яростью я смотрю на нее, а я некоторое
— Ваше высочество, — произнесла она первой и тем самым лягнула в самое уязвимое место: первым заговаривает тот, кто выше, а нижестоящий по титулу покорно ждет.
— Ваше высочество, — ответил я сквозь зубы.
Ее голос прозвучал почти ангельски:
— Слушаю вас, ваше высочество.
Я взглянул на нее и снова запнулся, подыскивая самые едкие и злые слова, она ждет, ухитряясь глядеть на меня в упор свысока, а я вдруг понял, что какие бы ни нашел в своем богатом словарном запасе, все равно отскочат от нее, как грязь от чистейшего горного хрусталя, который просто невозможно запачкать.
— Ваше высочество, — проговорил я, на ходу меняя тактику, — вы в мое отсутствие подписали пару незначащих бумаг… Это было очень любезно, я просто счастлив, что вашего образования хватило, хотя вы напрасно утруждались так нечеловечески. С этим бы легко справился любой из моих слуг, даже необремененных интеллектом. Или помощников слуг… такие бывают?
Она произнесла хрустальным голосом:
— Да, ваше высочество, вы правы. Конечно же, для ваших бумаг вполне достаточно интеллекта ваших младших слуг.
Я зыркнул на замерших лордов: если взорвусь, потеряю лицо, эта дочь императора переигрывает меня по всем параметрам, явно воспитывали никогда не проигрывать, и сейчас смотрит на меня ясными глазами, спокойная и невозмутимая, а насколько у нее бешено работает мозг, могу догадываться только.
— Ваше высочество, — сказал я церемонно, — могу я предложить вам руку… и довести до обеденного стола?
— Можете, — ответила она.
Принц Сандорин поспешно отступил, а я отвел в сторону правую длань, держа ее как жердь. Аскланделла опустила на нее кончики пальцев, и так мы прошествовали к столу. Снова я ощутил по взглядам моих лордов, что это она величественно идет к своему — своему! — трону, а я только сопровождаю, как нечто более мелкое, но из великодушия допущенное побыть рядом.
Мы и в тронные кресла опустились так, что она вот главная, а я — это нечто сбоку.
А вот хрен я тебе буду делать мороженое, сказал я себе мстительно. Давись этой примитивной кухней, что вполне для мужчин с их нетребовательными желудками и примитивными глотками.
За обедом Норберт, чувствуя общую скованность, бодро и приподнято рассказал, как его конные разъезды уже побывали чуть ли не во всех землях королевства, везде напряженная тишина, лорды заперлись в замках, города и села живут своей жизнью, но ремесленники бедствуют, не получая новых заказов, все ждут неких потрясений, ходят слухи о приближении несметных армий императора Мунтвига, однако, ваше высочество, заверяю вас, это только слухи…
— Но где же сам Мунтвиг? — спросил я. — В одной из своих резиденций?