Ричард Хукер
Шрифт:
– Да, Генри, – подключился Дюк, – Дай нам, пожалуйста, сроку…
– Ваше безумие заразно, и я тоже рехнулся, раз уж позволяю вам его лечить. Валяйте, лечите, только выпустите меня отсюда! – проорал он, уходя.
– Ну и как мы его собираемся излечить? – спросил Ястреб у Дюка.
– Проще простого, сказал Дюк, – Как и обещано, найдем ему какую-нить черную капсулу, натолкаем в нее штук пятнадцать гранул амитола, напоим его и дадим её проглотить. Думаю, когда он проснется – все будет в порядке.
– Тогда лучше бензедрин
– Ну да, наверное.
– Только надо бы поторжественней все организовать. Лучше уже сейчас этим заняться. Начнем с подготовки Даго Красного.
Они просеменили к палатке капеллана, зашли и вскрыли две банки пива.– Как Ваши овцы, несчастный святоша? – спросил Ястреб, – Что там от Папы слыхать?
– Зачем пожаловали, развратники?
– Мы Вас… эт-та, пришли на последний ужин пригласить, – объяснил Дюк.
– Добрый Поляк , – продолжил Ястреб, – собрался на тот свет в районе одиннадцати вечера, и выразил желание перед путешествием преломить хлеб и разделить вино со своими друзьями и корефанами. Он так же высказал просьбу, чтобы несчастный святоша Мулкахи пришел готовый произвести последнее причастие согласно обрядам Церкви Трясущих Чётками. А то он боится что в последнее время без особого воодушевления относился к Церкви, вот и хочет чтоб Вы ему чуток полозья смазали.
– Ну что мне сделать, чтоб вы меня оставили в покое? Что вы мелете? – слабо запротестовал Даго.
– На полном серьезе, Красный, – ответил Ястреб, – Добрый решил встать на вечный причал. А мы не хотим, чтоб его услали, потому что он хороший, он нам нравится, и он нам еще нужен. И надеемся ему мозги вправить, только нужна Ваша помощь.
– А что от меня требуется-то?
– Именно то, что мы и говорим. Приходи, поужинаем, выпьем немного, потом ты поколдуешь в точности так как обычно это делаешь, и самое главное – спокойно относись ко всему, что увидишь или услышишь.
– О'кей. В этом случае я вам доверяю, – согласился Отец Мулкахи. – Только молюсь о том, чтобы Начальник в Риме не прослышал об этом.
– Черта с два я ему расскажу! – пообещал Ястреб.
После этого они пошли к сержанту снабжения и заказали сборку гроба.– Вы кого замочить собрались? – спросил сержант.
– Никого. Нам для Доброго Поляка нужно. Он собрался сам себя порешить.
– Так нельзя! – запротестовал сержант.
– С чего бы?
– У нас навалом дантистов, но только одна Гордость Хамтрамака!
– Ну и что?
– Что – «Ну и что»?! Гордость принадлежит миру! Вы должны его остановить!
– Не боись. Мы ему не дадим. Ты Радара не видел?
– Радар в Сеул уехал. За кровью. К вечеру вернется. А зачем он вам?
– Он тоже может понадобиться. Скажи ему, чтобы в Болото шёл
– Блин, – спрашивал его менее изощренный товарищ по камбузу, – как тебе это удалось?
– А чё, – делился опытом Мама-Дорогая, – проще простого! Этот лох еще бы и Бруклинский мост купил, но утверждал что неоднократно слышал от родственников, что его дедушка уже давным-давно его купил.
– Мама, – сказал ему теперь Ястреб, – Хочешь получить Медаль Лауреата Кавалеров д’Эскуффие Франции?
– Ага, – ответил Мама. – А что это?
– Это золотая медаль, – пояснил Ястреб.
– Классно.
– В Париже каждый год вручают, – продолжал Ястреб, – мужчине, избранному Лучшим Поваром Года.
– А я как в списки кандидатов попаду? – спросил Мама.
– Путем приготовления сегодняшним вечером особенно роскошного…
– О нет, – заявил Мама – Я на заказ не работаю. Это не по уставу. По уставу я должен готовить три раза в день…
– Мама-Дорогая, тебе нравится капитан Валдовски? – спросил Ястреб.
– Конечно. Я его за кое что вообще очень сильно уважаю.
После этой реплики и благословляющего кивка Дюка Ястреб обрушил на Маму душещипательную информацию об умственном и эмоциональном состоянии Доброго Поляка , и, заламывая руки, воззвал о помощи. Когда он завершил, Мама-Дорогая был готов участвовать в спасении Гордости Хамтрамака. Тем вечером Игра в Клинике приостановилась, а покерное и бильярдное оборудование, включая зубоврачебное кресло, были вынесены. Из столовой притащили два длинных стола, зажгли свечи, и обитатели Болота начали хозяйничать за импровизированным баром. Гости – доктора, пилоты вертолетов, простые служаки уже начали теплеть, но Добрый Валдовски грустно сидел в углу и почти не реагировал на прощальные пожелания от друзей и почитателей. Ровно в полночь подали Последний Ужин, роскошь которого удивила 4077-й в первый и последний раз. Отчасти это была заслуга вдохновленного Мамы-Дорогой, а также удачной засады против Канадского грузовика снабжения, осуществленной несколькими часами ранее. Как результат, копченый лосось Гаспэ сменился гороховым супом, затем жареным мясом, нарезанным ломтиками индивидуально заказанной толщины, с тремя овощами, зеленым салатом, десертом «Печёная Аляска», чаем-кофе, Драмбуи и сигарами «Антонио и Клеопатра». Добрый Поляк пил мало и без удовольствия, но Дюк следил чтоб его коктейли имели высокий градус. Добрый кушал без аппетита, и по завершении ужина, когда гости по очереди вставали и произносили в его адрес короткую речь, почти уже не замечал ни тостов, ни добрых пожеланий. Когда речи кончились, внесли гроб. Он был выстелен одеялами и снабжен тремя новыми колодами карт, коробкой покерных фишек, бутылкой Скотча, несколькими мелкими зубоврачебными инструментами, и тремя фотокарточками невест Валдовски. Добрый вдруг проявил интерес к происходящему.