Ричард Львиное Сердце
Шрифт:
Открывшееся теперь лицо путника внушило стоявшей в портале страже не меньшую осторожность, чем его мощное оружие. Хотя, казалось бы, ничего особо устрашающего, а уж тем более неприятного в его облике не было. Его вполне можно было назвать красивым. Вытянутое, худощавое, так что слегка обрисовывались даже ничуть не выступающие скулы, это лицо было достойно резца древнего скульптора — из тех, что ваяли в то время, когда умели отражение души передавать в мраморе. Высокий, чуть скошенный лоб, густые, но ровные брови, должно быть, от природы тёмные, но сейчас совершенно выгоревшие, отчего ещё выразительнее казались большие карие глаза под неожиданно пышными ресницами. Нос начинался прямо ото лба — почти без переносицы, с точёной небольшой горбинкой. И рот, маленький, волевой, упрямый, над ещё более упрямым, крупным, тяжёлым подбородком. Лицо, в котором воплощалась вся жёсткость и стремительность этой несокрушимой натуры, и взгляд, летящий впереди идущего, стальной и неотвратимый, как лезвие.
— Я приветствую тебя, великий король Святой земли, по которой так нагло ползают сарацины! — проговорил
Его величество король Иерусалимский Анри, ещё год назад бывший графом Анри Шампанским, сидел в кресле, под полосатым навесом, задумчиво отрывая крупные чёрные виноградины от огромной грозди, свисавшей с серебряного блюда, которое он держал на коленях. Одежда короля вовсе не блистала ни восточной, ни европейской роскошью. На нём, кроме тёмных холщовых штанов, вправленных в короткие сапоги, была лишь простая белая рубашка да широкий без рукавов плисовый кафтан [59] , распахнутый на груди. Голова оставалась непокрытой. Густые, светлые, будто лён, волосы, за минувший год заметно отросшие, кудрявились до плеч, обрамляя загорелое лицо, на котором блестели голубые глаза. Рядом с креслом стоял слуга, как показалось вошедшему — мальчик лет десяти, коричнево-смуглый, облачённый в белые шальвары, синий короткий жилет и чалму из драгоценной арабской парчи. Он мерно покачивал над головой короля опахалом из павлиньих перьев.
59
В XII веке от Рождества Христова европейская одежда сильно отличалась не только от современной, но и от более поздней, на которую обычно ориентируются, описывая это время. Собственно того, что теперь принято называть кафтаном, камзолом, платьем, штанами, — не существовало, а у предшественников этих видов одежды были свои названия, знакомые только специалистам по истории костюма. Поэтому автор не станет утомлять читателя непонятными словами и лишними сносками, поясняющими, что это такое, а будет называть предметы раннесредневековой одежды более привычными терминами, более или менее к ним подходящими.
Увидев приезжего, Анри Иерусалимский вскочил так стремительно, что головой едва не вышиб опахало из рук слуги.
— Вот это да! — завопил он, бросаясь к гостю и без церемоний заключая его в объятия. — Да чтоб у меня глаза полопались! Фридрих! Жив!? Ах ты, старый бродяга!
— Старше я тебя только на пять лет, франкский забияка! — весело отозвался гость, отвечая хозяину не менее крепкими объятиями. — А тебе, вроде бы, в этом году тридцать исполнилось? Но вот ты уже король, а я как бродягой был, так и остался. Даром, что барон. Ну, здравствуй! Как же я рад тебя видеть!
— А я? — Анри чуть отстранил от себя германца и, улыбаясь, рассматривал его. — Мне уж думалось, что тебя нет в живых... А ты такой же, как и прежде. Говоришь, я теперь король? Вроде бы да, но только в этом самом Иерусалимском королевстве я не раз вспоминал свою богатую Шампань, свои прекрасные замки в Труа и в Провансе. Нелегко здесь жить и править, ох, как нелегко, Фридрих!
Что правда, то правда, отважному графу Анри досталось королевство с самой тяжёлой судьбой и, как он отлично понимал — с весьма смутным будущим. Договор, около года назад заключённый между султаном Салах-ад-Дином и предводителем Третьего крестового похода английским королём Ричардом Львиное Сердце, предусматривал сохранение королевства Иерусалимского. Однако сам Иерусалим оставался в руках мусульман, хотя христианские паломники и могли теперь свободно в него въезжать, чтобы поклониться Гробу Господню. Столица, перенесённая в Сен-Жан д’Акру, охранялась мощным гарнизоном, но за её пределами королевство было подобно лесу, в котором рыскали хищники. Многочисленные разбойничьи шайки сразу после отъезда короля Ричарда из Святой земли наводнили её, будто столетие назад, и — то ли с ведома Саладиновых мамелюков, то ли не спрашивая их разрешения, — нападали на оставшиеся за христианами земли, разоряя и опустошая их. Правда, соседней Антиохии доставалось куда хуже, чем Иерусалимскому королевству — король Анри умел внушить страх даже самым наглым сарацинским шайкам, и они не смели вторгаться в города и селения, зная, что непременно поплатятся за это. Но караваны они грабили и здесь, а паломников, посещавших Гроб Господень, обирали и убивали с особенным наслаждением.
Рассудительный Анри Шампанский и не взошёл бы никогда на престол страны, чьё положение было до такой степени неопределённым и где даже бороться с грабителями и убийцами можно было, только испрашивая на то разрешения («А не твои ли, высокочтимый султан, верные слуги, часом, перерезали глотки мирным путникам? А не будет ли твоего милостивого соизволения их за это перебить?»). В душе у Анри было довольно честолюбия, и нельзя сказать, чтобы мечта прибавить к графскому титулу сверкающий королевский сан не щекотала его воображения, но он умел трезво оценивать обстоятельства и понимал, каким беременем окажется иерусалимский венец, а главное — каким двусмысленным будет положение такого монарха.
Однако судьба распорядилась таким образом, что у графа не оказалось возможности отвергнуть предложенную ему честь.
Когда в 1187 году Иерусалимское королевство пало и Святой Город был взят громадной армией Саладина, тогдашний король Гюи де Люсиньян — счастливчик, незадолго перед тем получивший королевский трон в качестве приданого, — оказался пленником султана,
60
Жерар де Ридфор, в 1184-1189 гг. — великий магистр ордена тамплиеров, основанного в конце XI века в Палестине под предлогом защиты паломников-христиан от грабителей. Построенный на месте разрушенного иудейского храма царя Соломона, замок дал название ордену (от французского le tаmple — храм). Спустя сто лет, к тому моменту, о котором идёт речь, тамплиеры владели уже более чем сотней замков на Востоке и по всей Европе, обладали огромным влиянием и сказочными богатствами. Об этой загадочной организации существует куда больше легенд и домыслов, чем известно реальных фактов. Ряд исследователей предполагают, что тамплиеры — предшественники масонов, и их организация ставила основной задачей самое расширенное влияние на судьбы мира, для чего использовалось не только колоссальное богатство, но и так называемые тайные знания, то есть, с точки зрения христианина, — прямая связь с сатаной.
Пять лет спустя Ричард Львиное Сердце во главе войска крестоносцев выгнал мусульман почти со всех занятых ими христианских земель, но из-за распрей в собственных войсках вынужден был пойти на мирный договор с султаном. Дольше всего тогда обсуждалось, кому надлежит занять иерусалимский трон. Сам Ричард, узнав, как мужественно вёл себя в плену обычно робкий Гюи, склонялся к тому, чтобы в Иерусалим вернулся именно он. К тому же Ричард опасался сильнее разжечь вражду между вождями Крестового похода: как бы там ни было, а Гюи оставался законным королём. В этом деликатном вопросе стоит посягнуть на закон — и новым тяжбам, притязаниям, соперничеству не будет конца.
Однако французский король Филипп-Август, с которым Львиное Сердце старался по возможности не ссориться, был против Люсиньяна, так же, как и другие предводители войска крестоносцев. И потому Ричард — при всей своей пылкости достаточно разумный и, когда нужно, даже уступчивый — предложил иное решение: пускай Гюи станет королём незадолго перед тем завоёванного Кипра, а короля Иерусалимского изберёт совет христианских вождей.
Выбор пал на бесстрашного Конрада Монферратского, маркиза Тирского [61] . Но короновать избранника крестоносцы не успели. Мусульмане помнили подвиги и отчаянное мужество, проявленное маркизом при обороне Тира, и не допустили его возвышения: Конрад Монферратский был зарезан двумя ассасинами, слугами загадочного и страшного Старца Горы.
61
Конрад Монферратский, маркиз Тирский (умер в 1192 г.) — один из героев и вождей Третьего крестового похода. Был избран королём Иерусалимским 5 апреля 1192 г., но короноваться не успел: 28 апреля его убили ассасины по приказу Старца Горы.
Крестоносцам ничего не оставалось, как сделать новый выбор. И на этот раз было названо имя графа Анри Шампанского, героя длительной осады и взятия Акры, а главное — племянника обоих великих королей — и Филиппа-Августа, и Ричарда Львиное Сердце, так что ни один из них никак не мог высказаться против. Что верно, то верно — граф Анри, внук Элеоноры Аквитанской [62] , приходился двум королям именно племянником, хотя Ричард был старше его всего на два года, а Филипп — и вовсе пятью годами моложе.
62
Элеонора Английская, в истории чаще называемая Элеонорой Аквитанской (1122-1204 гг.), дочь герцога Аквитании, супруга короля Франции Луи (Людовика) VII, затем, после развода с ним, — супруга наследного принца, а впоследствии короля Англии Генриха IV. Мать Ричарда Львиное Сердце. Одна из самых ярких женских фигур мировой истории.
Что было делать отважному рыцарю? Отказаться от великой чести? И это в то время, как жители Тира и Акры оплакивали погибшего Конрада и в тревоге ждали, кого судьба и воля вождей похода сделает их королём? А ведь откажешься — ещё подумают, что испугался ассасинов: а ну как и его достанут их вездесущие кинжалы! Нет, граф Анри их не боялся. Он доказывал это не единожды. Словом, Анри Шампанский посчитал невозможным отвергнуть решение двух королей и всех предводителей крестоносцев.
Под торжественное пение женских и детских голосов, в облаках разожжённого в глиняных сосудах фимиама, новый король въехал в древнюю Птолемиаду, которую крестоносцы звали Сен-Жан д’Акрой, в свою новую столицу. Въехал с тяжёлым сердцем и с душой, полной сомнений. Но выбора у него не было.