Рифейские горы

Турлякова Александра Николаевна

Резким толчком пальцев под подбородок Ликсос вскинул голову Виэла, она опять безжизненно упала вниз, на грудь. Мокрые волосы висели длинными сосульками, с них на иссечённую грудь стекала вода.

– Обморок, господин,- объяснил Ликсос.- Опять у него обморок... Обычно я с ним осторожен... Слежу, чтоб сознание не терял... Знаете, господин, у каждого есть порог боли... Ну, это я так называю тот момент, когда человек перестаёт чувствовать боль... Попросту перестаёт соображать. Тогда и сердце может не выдержать, и умом можно тронуться. И всем по-разному терпение даётся. Кто-то быстро сдаётся, кто-то - нет. Тут и от комплекции мало что зависит, и от возраста. Вот этот парнишка... Ничего

особенного, вроде... А упрямый... И терпит недолго. Чуть увлекись, и всё! В глазах муть! Хоть ножом пили - бесполезно! Или сознание теряет... А это тоже плохо. Ждать приходится... А он вообще подолгу может вот так вот...

Видите, господин, ещё вчера вечером его господин, наследник наш, допросить пытался. Не сдержался, дал волю кулакам. И до сих пор расшевелить не получает-ся... Ночь целую проболтался - и ничего! Когда ещё очнётся?- Ликсос вздохнул, повторил:- Да, парнишка упрямый. Его ломать неспеша надо... А говорить начнёт, вы, господин, не переживайте... Все ломаются рано или поздно. А этого я вам бе-режно подготовлю... Как сказано было, сделаю, чтоб потом ещё и проводником смог быть.

Лидас отвернулся, кусая губы, приказ Ликсоса догнал его уже у двери:

– Осторожно лей! Не всю сразу... и так наступить уже некуда... Да на лицо же прямо! Вот так!..

______________________

Они столкнулись с Лилом в коридоре перед дверью в спальню Айны. Лил выглядел уставшим и очень довольным, в ответ на приветствие - рассеянный кивок головой - заговорил первым:

– Могу поздравить вас, господин Лидас! Самым первым...- Лидас, будто не пони-мая, о чём речь, удивлённо бровями повёл.- У вас сын!

– Уже?

– Да!- Лил негромко рассмеялся.- Роды первые, а прошли быстро... Да что там? Когда я появился, уже и воды отошли... А ребёночек слабенький родился... Но с госпожой Айной дело ещё хуже обстоит... Но, я думаю, всё обойдётся... Отдых и сон ей сейчас на пользу... А вы, я слышал, к концу месяца только ждали...

– Да.- Лидас не выказывал бурной радости, но Лила это не удивило, он знал, что мужчины не сразу осознают себя отцами, а Лидас, тот вообще сдержан в чувствах.

– Да, роды раньше начались, больше, чем на две недели. Но вы не волнуйтесь, на ребёнке это не должно никак отразиться... Такое бывает, если мать переволнуется, поднимет что-нибудь тяжёлое... Да мало ли?- Лил опять рассмеялся.- Главное, всё уже позади!

– А увидеть её можно?

– Она уже спит, господин. Я бы не советовал. Если только попозже, после обеда...

"Если мать переволнуется...- повторил про себя Лидас, провожая врача глазами.- Конечно! Она у нас волновалась!.. За любовника своего... За этого... марага!.. Так разволновалась, что чуть в пыточной камере не родила... Среди той грязи..."

Решительно толкнул дверь плечом. Стифоя, сидевшая на краю ложа, удивлённо вскинула на него глаза. Лидас под её испуганно-встревоженным взглядом невольно опешил, первый же вопрос застрял где-то в горле, и голос потерял звучание.

– Что, госпожа уже спит?- шёпот, всего лишь шелестящий несмелый шёпот сорвал-ся с его губ. А ведь не так совсем он хотел войти сюда, к этой обманщице!

Стифоя не успела ответить, Айна, чуть приподнявшись на одной руке, заговорила:

– Стифоя, милая, оставь нас пока. Мы поговорим...

Рабыня покинула спальню, прошла мимо Лидаса осторожной походкой. Тоже будущая мама. Даже глаз на Лидаса не подняла.

Айна опустила голову на подушку, в ожидании чуть прикрыла глаза, позволяя Лидасу первому начать трудный для них обоих разговор. Но тот не спешил, вид Айны, её измученный бесконечно усталый взгляд, бледное похудевшее лицо в об-рамлении распущенных волос поразили его.

Он готов был кричать, требовать объяс-нений и оправданий, но, глядя на Айну, растерялся. Глазами скользил по её лицу, - как же он обожал её! Любой! Даже такой, измученной, слабой, лишённой сил, - пока не остановился на крошечном личике новорожденного. Ребёнок, уставший не мень-ше матери, спал возле неё, туго спелёнутый в маленький свёрток.

Видя взгляд Лидаса, Айна неосознанно потянулась рукой к младенцу, подалась загородить его собой: уберечь, защитить, не позволить обидеть.

– И ты собираешься сама ухаживать за ним?

– А почему нет?- Брови Айны дрогнули, будто она улыбнуться хотела улыбкой, преисполненной нежности и ласки.- Почему я должна отдавать его кому-то из при-слуги? Это же мой...

– Потому, Айна, что я знаю всё! Хуже того, это теперь все знают! Что ты с этим... с этим рабом... Что ты изменяла мне с невольником,- Лидас заговорил, чувствуя, как с каждым словом его голосу возвращается сила и напор обличителя. Он был прав, и Айна не могла, как когда-то раньше, просто рассмеяться ему в лицо, унизить его своей насмешкой.

– Ты пришёл сюда, чтоб услышать моё признание?- Айна говорила тихим голосом, смотрела на мужа снизу, но без мольбы. Она не просила прощения! Она не спешила раскаиваться в страшном преступлении.- Да, Лидас! Я спала с ним! И не раз, и не два... Ты это хотел услышать? Более того, я сама хотела этого! Я - первая...

– Хватит, Айна!- Лидас не выдержал, мучительно скривился.- Как ты можешь во-обще?..

– Я просто говорю тебе правду! Всю правду! Как на самом деле было... Ты же этого и хотел... Кто, как не я, знает, что мне нравится этот мальчик? Да, Лидас, я люблю его!.. Люблю, слышишь?!- Айна выкрикнула последние слова в полный го-лос, ребёнок захныкал, сначала слабо, потом всё громче. Он требовал внимания матери, и Айна была рядом, готовая ответить на каждое его желание: подхватила на руки ещё неумело, но бережно, прижала к груди, зашептала чуть слышно что-то ласковое, забыв о Лидасе. Тот смотрел на всё это с возмущением, опять-таки чувст-вуя себя лишним.

– Айна, как ты можешь?!- крикнул так, что Айна невольно вздрогнула, и притих-ший младенец снова закричал.

– Тише! Ты можешь тише?- Айна попросила таким тоном, что Лидас ещё больше разозлился.

– Я вправе требовать твоей казни, а ты приказываешь мне быть потише?! По-моему, ты не понимаешь, что твоя измена - это не очередная твоя забава, это преступление. Неужели тебе даже не стыдно? Нисколько не стыдно?!

– А чего я должна стыдиться?- Айна удивлённо плечами повела, говорила она не-громко, но глядела мужу прямо в лицо.- Своей любви?! Почему мне должно быть стыдно за мою любовь? Я люблю Айвара! Люблю его! Уж теперь-то я точно знаю, что это значит... Разве мы распоряжаемся своим сердцем? Разве мы можем знать, почему мы кого-то любим, а кого-то - нет? Разве мне не было бы легче просто быть рядом с тобой?- Айна отвела глаза, добавила уже тише:- И легче, и проще... Но я не могу, Лидас! Не могу, ты же сам знаешь, как это бывает... Когда понимаешь умом, а сердце разуму не подчиняется...

– Не пытайся оправдаться!- Тон своего голоса Лидас продолжал сохранять серди-тым, но во взгляде тёмных глаз стала появляться растерянность. Криков и обвинений ожидал он, а не просьбы понять себя. Айна не прощения просила, а всего лишь по-нимания.

Головой покачала протестующе, продолжила:

– Разве я не видела ни разу, как ты сам пытался перебороть свою слепую страсть. Даже Стифою себе купил... Думал, как Кэйдар, управлять своим сердцем... Чтоб им управлять, надо убить в себе любовь... Заставь себя - забудь меня, и тебе сразу ста-нет проще жить...