Рихард Феникс. Море. Книга 3
Шрифт:
— Йон-Шу собрал гарнизон. Почти две тысячи стражей по периметру. А мы сейчас бессильны. Ксения знала, на что шла. Ведь её, как и тебя в семнадцать лет, называют гением своего времени. О, вот и начальство. Приветствую, Йон-Шу.
Нолан отвернулся от волнующейся толпы. Десятый советник, начальник всей стражи Лагенфорда, стоял позади Урмё, сверля собрание на площади недобрым колючим взглядом.
— Какая честь, Нолан Феникс, видеть вас в добром здравии и в причитающейся вам должности, — ехидно произнёс Йон-Шу. По лицу его прошла рябь, смазывая черты, лишь глаза
— И вам день добрый, — произнёс младший детектив. Он даже не думал спрашивать, но язык его — враг ли, друг ли? — сболтнул: — Йон-Шу, вы были в Макавари тринадцать или четырнадцать лет назад, когда Нгуэн Шау находился там со своей второй женой, Энникой?
Урмё стянул с головы кепку и задрал голову к узкому прямоугольнику неба. На губах старшего детектива играла та самая блуждающая улыбка, которая всегда появлялась, когда он и его драгоценный напарник, шли на авантюру, на риск, провокацию. Чаще всего это давало нужные плоды. А вдовесок шли и непосильные проблемы.
— Вы меня подозреваете в чём-то, Нолан? — понизив голос, спросил Йон-Шу.
— Нет. — Феникс пожал плечами и покачал головой. — Я всё думал, какая может быть связь между осуждёнными, в прошлом довольно известными, уважаемыми людьми, которых убили в цехах, моим родичем, вами и вашим братом. И, если до истины в отношении Маджера нам удалось докопаться, то вот вы и второй советник пока остаётесь для нас загадкой. Может, подскажете, Йон-Шу, кто кукловод? Что объединяет все эти нападения. И почему арбалетные болты с «ликом зверя», которые пустили в вас и Хайме Тень, были не отравлены? Впрочем, как и выпущенный в меня.
— Почему я должен делать за вас вашу работу? — усмехнулся десятый советник.
— Это всего лишь содействие следствию, которое вы, если сослаться на законы города, должны нам оказать.
— А вы уверены, что выпущенные в нас с братом и в вас болты были не отравлены?
— Они не были пропитаны ядом, как остальные, — вмешался Урмё. — Мои ребята всё тщательно изучили.
Лицо Йон-Шу, до этого будто смазанное, нечитаемое, прояснилось, взгляд стал обеспокоенным.
— Я должен вернуться к работе, — сказал Тень. — Я имею право не содействовать следствию, если это может очернить кого-нибудь из моих близких. Про эту сноску в законе вы тоже должны знать.
— Йон-Шу, — начал Нолан, подумал: «Ты прокололся!» — приблизился и сказал: — тогда, после представления, ваша племянница помогла моему сыну. Невероятным образом она смогла излечить его раны и вернуть силы в считанные секунды. Но личный лекарь вашей семьи принёс нам планы вашего с братом выздоровления после нападения. Почему же принцесса Теней не помогла своим родным? И откуда у Тени столь не свойственные ей способности? Вы не можете никого излечить. Ваши силы действуют иначе.
— Урмё, откройте эту дверь, мне пора позаботиться о безопасности леди Ксении Сорган, — ускользнул от ответа Йон-шу, скрывая глаза под низко надвинутым козырьком форменной шапки.
— Конечно-конечно, — засуетился Урмё, покашливая в кулак и бряцая ключами.
Дверь с тихим вздохом несмазанных
— Мэр знает всё. Но наверняка не помнит. — И, ступив в тень, исчез.
Урмё с меланхоличным видом закрыл дверь на замок и, насвистывая, сунув руки в карманы штанов, направился в противоположную сторону. Нолан — за ним.
— Как ты узнал, на что надо давить? — спросил старший детектив, когда младший его догнал на широкой улице.
— Мне бы тоже стало больно и захотелось поскорее стряхнуть назойливых вопрошающих, если бы разговор коснулся моих младших родственников. Я не понимаю одного, Урмё, почему ты знал, что Йон-Шу явится именно сюда, почему ты не удивился его словам, почему ты не настоял на его допросе? Почему ты, бездна тебя возьми, ничего мне не сказал?
— Это уже не одно, а четыре, друг мой Нолан… — И он наконец-то посмотрел на напарника испытующим, отчаянным взглядом.
— Ты знал всё с самого начала? — поразмыслив, спросил Феникс. — Так кто кукловод?
— Ты уже знаешь. Осталось лишь понять зачем.
— Зачем — что? — вскрикнул Нолан, хватаясь за голову. — Ты в сговоре с тем, кто всё это организовал? Ты знаешь, где Филиппа? Почему привлекли Чиёна? Что вообще здесь происходит, Урмё?
— О, нет. Я просто хотел вернуть былые деньки, работать вместе с тобой, как раньше, ужинать в нашей любимой забегаловке, раскручивать сложные дела. Маленькая прихоть неизлечимо больного человека. — И он резко ускорил шаг.
— Что ты несёшь? — Нолан догнал его, развернул к себе, впечатал в стену между торговых палаток.
— Некоторые болезни, мой любимый, драгоценный друг, передаются по наследству. И меня, увы, не минула участь сия. Этой зимой я был в университете на публичных слушаниях, где Ксения защищала свою работу. Да, ту самую, из-за которой сейчас бунтуют студенты, хотя тогда все были на её стороне. И после защиты мы с ней разговорились. Она спросила, есть ли у меня знакомый из Фениксов, который мог бы… Мог бы помочь в её проекте. Да, вопроса о наследственных болезнях это не снимало, но вот дать шанс детям появляться — уже дорогого стоит…
Нолан слушал, затаив дыхание. Он не мог подобрать слов. Назвать Урмё предателем не поворачивался язык.
— И тогда, — продолжал старший детектив, глядя за спину Фениксу на текущий людской поток, — я пошёл на поклон к нашему мэру… Знаешь, у него ведь нет детей. Он стал для малышки принцессы Теней почти что дедушкой. И вот они сидели на ковре и строили из деревянных палочек замок, а я в этот момент рассказывал про Ксению, про тебя, про себя, про нас… И попросил мэра при любой удобной возможности вернуть тебя мне на службу. И тот согласился. Знаешь, так просто взял и согласился. И девочка эта, Хайна, запросто сказала, что тогдашний второй советник выглядит слишком уставшим для своей должности… Три месяца прошло. И вот ты здесь, со мной. Фениксы — часть Лагенфорда, Гурджег в совете. Радоваться надо, друг мой Нолан. Ты что, не рад?