Рики Макарони и Клуб Единства
Шрифт:
Рики полностью соглашался.
— Обдумав, я убедился, что эта проблема напрямую касается отношений между колледжами. Основной аргумент этой девчонки, когда она объясняла Ники причину своего отказа – что она не желает быть растерзанной «Слизерином» и «Гриффиндором». Я так и знал, что эти его комментарии выйдут ему же боком, — не удержался Эди, который никогда не одобрял манеру брата. – Поэтому я решил обратиться к вам, так как сам я ничего не могу сделать.
— Так что же ты от нас хочешь? – логично поинтересовался
— Собственно, мне нужна помощь слизеринцев, — в отчаянии прошептал Эди, устремив на последних взгляд, полный ожидания.
Гриффиндорцы синхронно вздохнули и повернулись туда же.
— Чего?! – отшатнулся Лео.
— Макарони, попробуй повлиять на нее как-нибудь! – почти взмолился Боунс. – Мой брат жить не хочет! Она ему так ужасно написала!
— Эльвира не напишет ничего лишнего! – отрезал Рики. Он хорошо знал корректность старосты и не мог представить, чтоб она позволила себе непечатные выражения, которых заслужил спортивный комментатор.
— Точно. Это его и убивает. Предельно вежливо и холодно. Если бы она вышла из себя…
— Короче, Макарони, — вмешался Уизли. – Ты слышал Боунса. И я согласен, это относится к сфере отношений между колледжами. А ты давал клятву.
— Чего б тебе это стоило! – поддержал Джордан. – Давайте окончательно решим, должны ли мы вмешиваться.
Рики был возмущен, чувствуя себя в ловушке. Уизли и Джордан показали себя достойными преемниками гриффиндорской мафии в этой школе, и, собственно, Боунс тоже руководствовался интересами гриффиндорца. И взыскание они все получили из-за инициативы Уизли. И как он мог забыть, кто правит бал в этой школе?!
— Проголосуем? – предложил Эдгар; уж он уважал законность.
Боунс, Уизли и Джордан немедленно подняли руки. Естественно, Дейвис, которому было, во–первых, все равно, и во–вторых, любопытно, последовал их примеру, напомнив:
— Голосуют только члены Клуба.
В любом случае результат был предрешен, но Рики демонстративно не согласился, и это немного утешало его.
Он первым вылетел из зала собрания, не заботясь, что кто-нибудь может застать его выходящим из женского туалета. Лео едва догнал его.
— Ты был прав, — в сердцах бросил Рики.
— Как всегда, — философски заметил Лео.
И тут Рики кое-что вспомнил. Круто развернувшись, он помчался обратно.
Внутри оставался один Боунс, который как раз собирался уходить.
— Эди, — с разгону начал Рики, — скажи-ка мне вот что…
— Конечно, — согласился Боунс. Лео закрыл дверь.
— А откуда ты знаешь, что именно Эльвира написала твоему брату? Ну??
— По–моему, это очевидно, — смутившись, пробормотал Эди.
— То есть? – Рики не мог поверить; ему необходимо было услышать это.
— Я их читал, — агрессивно выложил Боунс. – Да, чужие письма, которых мне никто не давал.
Благодаря застывшему на миг отражению в зеркале Рики получил
— Должен же я был разобраться, что происходит, — сказал Эди.
— А твоя сестра? Она тоже так считает?
— Лаура? Нет, она ни о чем не волнуется. А мне надо установить порядок. Если бы все было устроено честно, было б хорошо, я так считаю. Чтоб этого достичь, отступление от правил иногда необходимо.
— Слова слизеринца, — безошибочно определил Лео.
— Да. Я мог бы им стать, — спокойно сообщил Боунс. – Между прочим, Шляпа предлагала мне выбор – «Слизерин» или «Хуффульпуфф». Во мне есть это – властность, желание всем указывать, я сам знаю. Но я представил, что будет с моими родственниками, если меня определят в «Слизерин», и решил, что уж лучше «Хуффульпуфф». И не жалею, — просто закончил Эди.
Рики вспомнил Бута, чье распределение в «Слизерин» несказанно расстроило его семью. Но последние слова Эдгара вернули его к собственным проблемам.
— Ну да, — сказал Рики, — а то пришлось бы сейчас самому подбивать клинья к Эльвире.
— Ричард, пожалуйста! – еще раз попросил Боунс. – Я знаю, это будет непросто. Но хоть попытайся.
— Куда я денусь! – вздохнул Рики.
— Чего только не узнаешь о людях! – сказал Лео по пути в общежития. – Я и не подозревал о собственном счастье. Мог бы жить в одной комнате с праведником Боунсом.
— Не ожидал от него такого, — признался Рики.
— Ваш Клуб нравится мне все больше. Какие интересные люди! Кстати, поздравляю: теперь ты стал сводником.
Полетав вокруг стадиона, Рики смотрел на задание куда более оптимистично. И до взыскания успел написать Питу, попросив рассказать про любовь и что надо делать, чтоб смягчить сердце девушки в такой-то ситуации.
В среду на взыскании Артур Уизли сообщил, что проверяющий Люпин покидает «Хогвартс». На это немедленно откликнулся Филч.
— Давно пора, — проворчал он. – Весь замок перевернули и ничего не нашли. Стоило так стараться.
— А что искали? – поинтересовался Дик.
Лео вопросительно уставился на Рики, но тот мотнул головой, прислушиваясь: ему хотелось знать, что об этом известно остальным. Но они ничего не знали. Артур Уизли выразил обиду на скрытность близких.
Рики вспомнил об этом разговоре во время следующего урока защиты от темных искусств. Профессор Лонгоботтом абсолютно не вызывал никаких подозрений, в отличие от своего предшественника, оказавшегося Упивающимся смертью: молодой преподаватель диктовал в нужном темпе, доходчиво объяснял и, хоть Рики предпочитал практику, все же понимал, что именно такое соотношение с теорией удобно его одноклассникам, которых никто не обучил особо сильной магии. Однако Рики чувствовал, что новый учитель умеет больше, и это вызывало в Рики, несмотря на доводы рассудка, стойкое недоверие.