Рики Макарони и Старая Гвардия

akchisko_san1

— Не могли бы вы помочь мне убрать все это? – потребовала она. – Это не наказание, конечно, вы ведь не специально навели такое безобразие. Но мистер Филч это вряд ли поймет. А я не хочу поссориться с ним в первый же месяц, хотя, конечно, это когда-нибудь произойдет.

— Думаю, после настоящей дуэли не приходится столько убирать, — улыбнулся ей Рики.

Бурча что-то недовольное, Эйвери начал махать палочкой. И, пусть толку от этого было немного, он оставался в классе до того момента, как профессор Лавгуд поблагодарила их и отпустила.

—

А настоящая дуэль у нас когда-нибудь будет, — пообещал он за дверью и гордо ушел вперед, так и не задев рюкзаком Лео.

— Надо признать, профессор Лавгуд может нас научить, — прокомментировал друг, приближаясь к Рики. – Чего она хотела?

— Мы прибирались, — ответил Рики.

— Эйвери тяжело пережил это? – понимающе поглядев вслед Френку, поинтересовался Лео.

— Вроде нет. Я как-то не обратил внимания, — пожал плечами Рики. – Такого урока у нас, конечно, еще не было!

— Несомненно, профессор Лавгуд знает толк в дуэлях и проклятиях, — медленно произнес Лео, — и она тебе нравится, но, должен признать, ее манера поведения меня обескураживает. Она все время ведет себя так, как будто все нормально. У меня возникло ощущение, что, обрати вы друг друга в порошок, она только скажет «как интересно»!

«Похоже, многодетные мамаши ко всему привычные» — такой вывод сделал Рики для себя. Внезапно возникло ощущение тревоги. Оно прошло еще быстрее, чем появилось, но Рики успел понять, что это связано с уроком профессора Лавгуд. «А что необычного случилось? – подумал он. — Френк был так же заносчив и невежлив, как всегда. Дуэль пообещал… Интересно, это можно считать вызовом?»

К вечеру он уже считал, что все его дурные предчувствия оправданы. И обязан он тому исключительно любимым друзьям и никому другому.

Дику стало известно, что первокурсники «Гриффиндора» вызвали на себя праведный гнев мистера Филча. Он неосторожно сообщил об этом Артуру, который тут же помчался туда разбираться. Вернулся он, естественно, в самом скверном настроении, и тут выяснилось, что там еще были первоклассники «Слизерина». Когда после всего этого слизеринский второкурсник, поспоривший в гриффиндорцем своей параллели, проник в кабинет профессора МакГонагол, но вместо того, чтобы, как оговорено, снять пуговицу с ее мантии, уронил вешалку, дело приняло гигантские масштабы. Проходящий мимо Эди задержал его, что называется, с поличным, началось разбирательство с участием завучей и всех старост.

Рики считал эти дрязги по сути пустяковыми, но сам прочувствовал, как они затягивают. Узнав от профессора МакГонагол, какими надлежит быть настоящим старостам, его друзья зачем-то вернулись в штаб. Рики посоветовал всем разойтись, пока они не наговорили друг другу лишнего. Он, как никогда, осознал, что находится между нескольких огней, и не знает, как быть. Но обстановка казалась ему настолько скверной, что он предпочел пока о ней не думать, и при случае написать Питу.

Однако самое худшее ожидало Рики на трансфигурации.

Профессор

МакГонагол делала записи в журнале всю перемену, пока ученики заходили и рассаживались. Она резко кивала в ответ на приветствия, но до звонка так и не подняла головы.

А потом, пока она говорила о наиболее распространенных заданиях на СОВах, напрямую связанных с темой, которую они проходили, Рики настолько отвлекся, что изобразил пару розочек на полях. Он пришел в себя, когда прямо перед ним оказалась белая мышка в коробке, которую профессор, раздавая материал, почти грохнула о его парту.

— Весьма кстати, что у некоторых из вас открыты тетради, — произнесла МакГонагол, давая понять, что даже такие суровые преподаватели, как она, не лишены ехидства. – Вы можете повторить весть алгоритм заклинания испарения, с тем, чтоб воспроизвести его по свежим, так сказать, следам.

Рики сделалось не по себе.

— Возьмите палочки, — велела МакГонагол, — и тренируйтесь!

— Как? – вырвалось у Рики.

— Вы ведь в состоянии выговорить «Эванеско», Макарони? – спросила строгая дама, всем корпусом разворачиваясь к нему.

Эйвери стало чрезвычайно весело.

— Да мэм, — ответил Рики. – Я хотел узнать, а каким заклинанием можно потом вернуть мышку обратно?

Профессор казалась удивленной.

— Никак. Это же заклинания испарения! – ответила она тоном, словно объясняет очевидные вещи законченному тупице. Разве непонятно?

Рики, чье сознание еще не усвоило значение ее слов, но руки уже похолодели, переводил взгляд с мыши, которая танцевала вдоль стены, надеясь выбраться, на орлиный профиль профессора трансфигурации. Строгая дама казалась ему как никогда похожей на хищницу.

— Я не могу! – выпалил он, и собственный голос показался ему по–детски жалобным.

Он чувствовал, что выглядит глупо, что за ним наблюдает весь класс. Обеспокоенное выражение на лице лучшего друга, глядящего на него с вопрошающим сочувствием, яснее ясного говорило Рики о том, что с ним происходит нечто из ряда вон выходящее.

— Что значит – не можете? – спросила профессор МакГонагол.

И как на это ответить? «Они хорошенькие, пушистенькие, а Вы заставляете меня совершить убийство. И предмет Ваш я терпеть не могу с первого класса»? Рики как никогда ясно осознавал, что находится в школе, выбрал эту школу себе сам, а значит, согласился выполнять учебную программу.

— Это жестоко! – осенило его.

На мгновение бесстрастное лицо профессорши показалось ему свирепым. Рики даже показалось, что она вот–вот кинется на него и даст в морду. Но профессор так быстро справилась с собой, что он даже усомнился, не померещилась ли ему эта дикая вспышка.

— Вот еще новости, — почти насмешливо сказала она. – Ричард, я не ожидала от Вас подобного ребячества.

— Это задание не согласуется с моими принципами, — понимая, что это звучит несколько напыщенно, Рики стоял на своем.