Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

akchisko_san1

После обеда Рики расположился в штабе. Тяжко вздохнув, он достал тот кусок фольги, над которым сейчас собрался продолжить работу. Невольно Рики сравнил, сколько ему еще предстоит: внизу ящика, аккуратно прикрытые пергаментом, купленным специально для этой цели в Хогсмиде, лежали, почти невесомые, два тончайших тисненых листа. А прислоненный к стене рулончик выглядел куда более толстым.

«Девяносто шесть, — подумал Рики. – Всего только девяносто шесть».

Лязгнул замок. Затем кто-то, убедившись, что открыто, толкнул дверь.

На пороге возник Дик.

— Я как раз хочу заняться сферой для карты, — улыбнулся он, увидев Рики.

— Очень кстати, — сказал Рики и приложил линейку, вымеряя расстояние от уже намеченной «звезды» до новой..

— Что, мои комментарии так ужасны? – заговорил Дик после нескольких минут молчания.

— Я одного понять не могу, — нахмурился Рики, не отрываясь от линейки, — зачем ты им подсказываешь?

Дик хотел ответить сразу, потом задумался и сник.

— Я не собираюсь обвинять тебя, — посчитал нужным добавить Рики. – Мне вообще квиддич не очень важен.

— А те, кому важен, ненавидят меня, — закончил Дик.

— Не выдумывай. Из-за тебя, между прочим, Артур с братом поссорился, — напомнил Рики.

— Я понимаю, что надо меняться, но сомневаюсь, чтобы это помогло, — сказал Дик, — Все, что я ни делаю…

– …чаще всего отлично получается, — отрезал Рики.

— Это тоже не всем нравится, — сказал Дик.

— Но ты же сам собой бываешь доволен, — отметил Рики. – Лично я всегда знаю, когда у меня получается хорошо, а когда – не очень, — и он отстранился от стола, чтоб, набравшись духу, отодвинуть линейку в сторону ровно на миллиметр.

— Именно сейчас я чувствую, что создаю массу проблем, совершенно ненужных, и себе, и другим, — признался Дик. – Но я не хочу сдаваться! – вдруг выдохнул он.

— Поменять то, что тебя не устраивает – значит сдаться?

— Просто этого требуют, в том числе, и те, кому я поддаваться не хочу, — с несчастным видом произнес Дик. – Честно говоря, только ты меня не прессуешь.

— А чего ты на самом деле хочешь? – спросил Рики, наконец, ставя пометку.

— Дразнить некоторых игроков, и чтоб зрители не злились, — выдал Дик после короткой паузы.

— А что делали? Первое-то у тебя получается, и даже сверх!

— Зрителей можно воспитывать, — сообщил Дик через некоторое время. – Квиддич, по сути, не является высокоинтеллектуальным зрелищем.

После разговора с Селеной такой ответ вызвал вполне определенные ассоциации.

— То есть ты жаждешь воспитательной власти над толпой, — постановил он.

— Ну, не то, чтобы власти, — замялся Дик.

— Перестань. Амбиции должны быть, а ты их подавляешь. Так нельзя, — увещевательно произнес Рики, ставя новую точку.

— Я читал про Сам–Знешь–Кого и всяких темных магов, — сказал Дик.

— Это при чем? – несколько агрессивно поинтересовался Рики. Ему требовалось полностью сосредоточиться, а то, что собирался сказать друг, уже мешало.

— Некоторые из них, действительно,

скрывали свои честолюбивые устремления, — сказал он.

— Поговорим об этом в другой раз, — прямо попросил Рики.

— Извини. Я до сих пор не могу отделаться от ощущения, что это плохо, а говорить о своих грандиозных планах, как о погоде, вслух – неприлично. Не хочу напоминать себе Вика.

— Необязательно трубить на каждом шагу, — сказал Рики и приставил линейку. Чуть левее…

— Я чувствовал бы себя намного лучше, если бы вступил в команду моего колледжа, но теперь поздно, — произнес Дик таким тоном, что стало понятно: «поздно» не относится к сроку приема.

— Ты намерен добиваться признания на колючем месте комментатора? – уточнил Рики. – Удачи.

— Я помню, что не могу быть хуже того, что было, — усмехнулся Дик.

— Но уверяю тебя, что Ники Боунс, высвечивающий гриффиндорскую команду всеми наивыгоднейшими красками, никогда не чувствовал угрызений совести, — напомнил ему Рики.

До вечера Дик исписал два пергамента сложными расчетами и спрятал в свой ящик. Рики перечертил два листа на девять карт. На ужин они попали с большим опозданием, столы уже опустели более чем наполовину. Впрочем, Рики, наконец, увидел Тони Филипса: вид у того был взъерошенный и определенно несчастный. Рядом сидела Летти Перкинс и заботливо подкладывала еду в его тарелку. «Не повезло Ральфу», — подумал Рики, глядя, как Летти сияет в роли утешительницы.

В гостиной Лео корпел над учебником по зельям и наступил Рики на больную мозоль, напомнив, что он ничего еще не сделал из трех рецептов, заданных до конца месяца. Уроки поглотили около часа.

— Снейп все повышает требования, — вздохнул Рики. – Он столько вам задал на Рождество!

— По–моему, вполне нормально, — возразил Лео.

Рики рассказал, как обеспокоены хуффульпуффцы состоянием дел между «Гриффиндором» и «Равенкло».

— Не могу полностью согласиться с Селеной, — сказал Лео. – Конечно, до этих двоих мне дела нет. Но я бы очень хотел снова поиграть в квиддич!

— Я тоже, — вздохнул Рики. – В «МентеСана» я каждую среду играл.

Сворачивая пергамент, Рики признал прошедший день богатым на впечатления и тяжелым. Самое время было отправиться на заслуженный отдых, однако, подойдя к спальне, они с Лео услышали определенно нервную беседу.

— Я лично не намерен спокойно терпеть, как этот дурацкий Клуб устанавливает повсюду свои правила. Даже в квиддиче, — доносился из-за двери в спальню возмущенный голос Френка Эйвери.

— Лучше не ищи проблем. С меня хватит, — раздраженно посоветовал Билли Кеттлборн.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Лео, открывая дверь. Рики зашел следом и сразу отправился к своей кровати. Все, чего ему хотелось после формулы паучьего яда – поскорее лечь спать.

— Ну как, довольны? – ехидно поинтересовался Френк. – Дейвис ведь самый умный, да?