Рикошет сна
Шрифт:
Заслышав мои воспоминания через сон, Байт мяукает, не открывая глаз, и пытается пошевелить раненой лапкой.
— Это все бесподобно, — говорю я и пересаживаюсь на лежаке так, что моя голова оказалась целиком в тени, ибо солнце разошлось уже не на шутку, — а теперь расскажи мне, как ты додумался позвать меня.
— Я сделал это только тогда, когда другого выхода уже совсем не оставалось, — вновь извиняется Арчи. — Я напряженно подумал о тебе — но это был совершенно иной тип мыслительного напряжения, чем когда ты, например, пытаешься вспомнить,
Такой тип зова знаком даже тем, кто никогда не сталкивался с Той Стороной. Им владеют, например, люди, которые часто вслух удивляются: "Как такое могло случиться? Я только-только думал о тебе — и тут вдруг ты звонишь, как будто мои мысли подслушивал!". Этим же зовом можно привлекать к себе не только внимание людей — но и потенциалы удачи. Выражаясь на элементарном повседневном языке, если чего-нибудь по-настоящему сильно хотеть, оно сбудется с большей вероятностью — чем если добросовестно прикладывать к этому достаточно количество технический усилий, но не подкреплять их мощным и искренним эмоциональным энтузиазмом.
— Ты когда-нибудь уже звал так кого-то?
— Нет. Это был самый первый раз.
— И… Кого ты хотел, чтобы я убила ради тебя?
Арчи шмыгает носом и передергивается всем телом:
— Дядю Коарга. Иначе он очень быстро убил бы меня.
Глава 19. Из Неподвластных Слоев
Что мне следовало сказать в ответ? Глупо переспросить "Ты уверен, что твой дядя желает твоей смерти"? Конечно, он уверен…
Между нами повисает неловкость.
— Мне кажется, есть еще один повод, почему твоя антенна тогда настроилась именно на меня, — говорю я. — Я раньше не упоминала этого, но… Я ведь тоже бывала в неподвластных слоях. Только рассказывать об этом не люблю, потому что это случилось по моей вине и дурости.
— Да ладно! — требует Арчи, — расскажи!
Я вздыхаю и, ощущая себя по-прежнему виноватой, воспроизвожу ему ту историю…
…Джу. Красные кеды с белыми шнурками, над ними загорелые стебли ног с упругими коленками, которые весело пружинят, когда Джу пританцовывает — а пританцовывать она начинает, как только заслышит музыку. Любую.
Короткая юбка с белыми воланами, нарочито криво застегнутая рубашка в клетку, вместо серьги в левом ухе металлическая булавка длиной с мой мизинец. Выбритые виски, ирокез из кудряшек цвета спелой черешни.
Это был период самого начала моего обучения в Ритрите. После первичного распределения по группам занятия с менторами были легкими. Нас собирались подготовить к выполнению общей скоординированной операции — но сначала надо было научиться взаимодействовать как внутри группы, так и между группами.
Я решила воспользоваться этой передышкой в сражениях, чтобы сделать нечто, о чем давно мечтала. Мечтала
По правилам переезда на Архипелаг, получить здесь вид на жительство можно было только при соблюдении условия: отказаться от всех контактов с Большой Землей, даже с самыми близкими людьми. У меня больше не было прямой возможности спросить родителей, почему они лишали меня элементарной нежности и эмоционального тепла. Да они бы и не ответили, скорее всего.
У меня возникало много теорий. Может быть, я приемная дочь? Может быть, нежеланный ребенок, который послужил причиной для вынужденной свадьбы родителей? Кто я, кроме того, что я Стелла, киллер из Ритрита?
— Я настраиваюсь первой, а вы пока ждете — велела Джу. Я обратилась к ней потому, что ее неудержимый оптимизм и неиссякаемый позивитив внушали доверие и помогали мне хоть немного расслабиться. — Постараюсь как можно поскорее. Если Эйрад сейчас уйдет в прошлое, я не уверена, что смогу там подвести к нему коннект.
Мы уселись прямо на траву, на склоне холма, под ласково-скептическими взглядами звезд: "Что они там могут, эти молоденькие маги-недоучки?". Далеко внизу, за оградой Ритрита, море взволнованно дышало, облизывая берег бежевой пеной так же нервно, как я свои губы.
Где-то на Большой Земле моя мама сейчас спала, возмущенно всхрапывая во сне и бормоча нечленораздельные фразы. Даже во сне она не находила себе гармонии, покоя, умиротворения. Даже во сне клокотала, как котел горького варева, которым глотку обожжешь, да не наешься.
— Простите, можно я к вам присоединюсь? — вежливо прошептала трава, и из нее показался аккуратный носик. Грабабайт.
Я молча подхватила своего любимца, усадила себе на колени и начала гладить. Он уткнулся лбом мне в живот, прикрыл глаза и тихо-тихо заурчал, словно убаюкивающий мотор запустил.
Мой милый котик Грабабайт, котик из Приграничной зоны, котик с Той стороны. Его неместная энергетика выступила катализатором для нашего коннекта: во мне постепенно росло ощущение, что между мной, Эйрадом и Джу, как радуга на облачном небе, проступает упругая дуга.
Да, вот оно снова, то качество — упругая, как и коленки Джу. Видимо, это свойство и лежит в основе способности к коннекту — физический аналог эмпатии, готовность на время поддаться и принять новую форму, а затем вернуться в обычно-привычное состояние. Нас соединяли не две прямые линии, которые образовали бы тупой угол, а именно что дуга, плавная и протяжная, как музыкальный значок "легато".
Ощущение коннекта было интересным, но результата не давало. Видимо, со своей задачей не справлялся Эйрад. Думаю, ему не слишком легко было учиться в группе у Эммы, которая в первую очередь обучала подопечных своему главному дару — видеть прошлое. Она — сдержанная, закрытая, загадочная. Сконцентрированная на внутреннем, на ушедшем. Он — чуткий, отзывчивый, теплый.