Римская карусель
Шрифт:
Какая-то каверзная внутренняя часть вдруг шепнула Кассии, что исполнение плана позволит ей, помимо всего прочего, ненадолго возродить сладкое лето любви до того, как наступят столетия душевной засухи. Кассия так разозлилась на себя за это непрошеную подсказку, что решила приступать к действиям не медля.
День был теплым, и Кассия надела легкую изумрудного цвета летнюю тунику - ту самую, в которой она была в день их первой близости.
Идя по длинному коридору второго этажа инсулы, женщина снова удивилась тому, как может дар орбинавта уживаться в Александре
И все же этот человек, при всей скромности его запросов, когда-нибудь станет опаснейшим врагом, если не остановить его прямо сейчас! И для этого придется одурачить того, чьей работой было дурачить людей.
С этой мыслью Кассия толкнула дверь и вошла в аскетичную комнату, где не было ничего, кроме кровати, жаровни на треножнике и сундука с лежащей на нем грудой книг. Не было даже какого-нибудь крошечного домашнего алтаря. Впрочем, посетительница вскоре поняла причины его отсутствия. Справа от входа она увидела небольшую каморку, где над лежанкой висело распятие.
Стоящий у окна молодой мужчина в темно-сером, почти черном, перетянутом веревочным поясом хитоне обернулся и с удивлением воззрился на посетительницу.
С лета он изменился. И дело было не только в темной одежде, бороде и распятии. Его взгляд утратил радостную любознательность, а на лбу обозначились складки. Кассии вдруг пришло в голову, что разговоры о вечной юности орбинавта не соответствуют действительности. Просто божество наделило ее не только даром менять прошлое, но и неувядающим телом. Что же до Александра, то он выглядел так молодо просто потому, что ему еще не было и тридцати. Впрочем, не так уж он и молодо выглядел. Вид у него был потрепанный, волосы спутались, осунулось лицо.
Кассия внезапно поняла причину столь резких изменений. Ей даже стало смешно оттого, что она не сразу сообразила об этом. Он тосковал по ней! Конечно, тосковал настолько, что запустил себя, стал искать утешение в христианстве - отсюда и распятие, - утратил всякий вкус к жизни!
– Удивлен?
– спросила она с улыбкой. Теперь, когда женщина знала, как страдает без нее мужчина, улыбаться ей было легко.
– Это ошибка, - сухо ответил постоялец квартиры.
– Мы не знакомы.
– Да, я понимаю, - женщина вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
– Ты не хочешь меня видеть. Но, поверь мне, я многое передумала за это время и действительно сожалею о нашей ссоре. Ты кое в чем был тогда прав.
Ей казалось, что лучше не говорить ему, что он был прав во всем, так как в этом можно было почувствовать неискренность. Пусть считает, что она постепенно созревает для осознания его полной правоты и безупречности.
Женщина мельком взглянула на переплетенные кодексы на сундуке. Книги, как всегда, вызывали любопытство. Когда наступит примирение, можно будет полистать их в свое удовольствие.
Мужчина же думал о том, что мир театра на самом
– Я не тот, кто тебе нужен, - выдавил он, не находя в себе никакого желания быть вежливым.
– Пожалуйста, оставь меня, женщина.
Такой неуступчивости и тем более неучтивости с его стороны она не ожидала и теперь уже не была уверена, что ей хочется продолжать игру.
Впрочем, нет, сдаваться еще было рано!
– Ты оставил у меня парик. Помнишь, как мы смеялись?
– вынув из висящего за плечом мешочка длинный черный парик, женщина водрузила его себе на голову. Рыжие кудри исчезли. Теперь в комнате стояла странного вида худая, подтянутая зеленоглазая женщина с очень длинной, разделенной надвое, массой густых черных волос, доходящих ей до талии.
Мужчине было все трудней справиться с нарастающим раздражением. Ему хотелось оставаться наедине со своими мрачными мыслями. Неуместная веселость непрошенной гостьи с повадками гетеры отвлекала его.
Возмущение усилилось еще больше, когда женщина подошла к нему почти вплотную.
– Ну что? Нравится?
– спросила она.
– Ты говорил, что я похожа на варварскую царевну? Или речь не шла о царевне, мой актер?
– Я больше не актер!
– воскликнул мужчина.
– Уходи же, сколько тебе повторять!
Он хотел добавить, что он не Александр, но не смог заставить себе произнести имя колдуна.
Имя брата.
Нет, все же колдуна.
– Перестань, вспомни, как нам было хорошо, - вкрадчиво произнесла женщина.
– Ведь я пришла извиниться! Где же хваленое сострадание? Разве твоя новая вера не проповедует всепрощение? Я ведь видела у тебя во второй комнате распятие.
Она положила ему ладони на грудь, но мужчина рванул ее по рукам и отпрянул назад.
– Ты посмел ударить меня!
– в глазах женщины вспыхнула ярость, и она, с силой оттолкнув мужчину, быстро отвернулась от него и направилась к двери.
Кассия ожидала, что Александр бросится за ней с извинениями, но вместо этого услышала глухой стук и резкий вскрик. Обернувшись, она не поверила своим глазам.
Мужчина лежал на полу с разбитой головой. Толчок Кассии отбросил его к стене, об которую он ударился затылком. Глаза его были закрыты, из раны на хитон и дальше, на пол, стекала липкая коричневато-красная жижица.
Этого просто не могло быть! То есть могло, конечно, если бы Кассия толкнула обычного человека. Но Александр должен был обладать вечно юным, идеальным телом орбинавта с его огромной силой. Он и обладал ею. Кассия помнила, как он справился с ней, когда они однажды шутливо боролись на ложе любви.
Или, быть может, она в тот раз, сама того не замечая, поддалась мужчине, потому что хотела чувствовать себя рядом с кем-то сильным и надежным? Но это означало, что сам по себе дар орбинавта, как Кассия и предполагала, вовсе не перестраивал тело! Что вечная юность была отдельным даром Тайного Божества!