Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
Шрифт:
— Но они не знали, что благословляют разбойника.
Тут Альтаверде еще больше рассердился:
— Так казни самого себя! Молись, постись, хлещи себе до крови спину, бормочи «memento mori!» [2] и становись картезианцем. Почему ты умаляешь то благое, что сотворил?
— О, лучше бы я остался со своими козами! Говорю тебе — не вправе я ни похваляться своими делами, ни радоваться им, ибо хоть и были кое-какие из них добрыми, но куда больше было недобрых, кои все-таки приведут меня однажды на виселицу… —
2
Помни о смерти! (лат.)
— Так разве ты уже там, что так вздыхаешь?
— О Альтаверде! Кто знает час своего конца?
— Никто. И это хорошо, иначе как можно было бы спать спокойно! А сон — это лучшее, что есть в жизни человека…
— Нам ли спать спокойно?
— Я лично так и поступлю. Спокойной ночи! Следи, чтоб огонь не потух. А захочешь спать, так разбуди меня.
Раздосадованный Альтаверде завернулся в плащ и улегся спиной к Ринальдо.
Он и в самом деле тотчас заснул. А Ринальдо взял свою гитару, тронул струны и запел:
Ах! Среди долин цветущих Жил я, вольностью дыша, От унынья, дум гнетущих Далека была душа. Мальчиком, бывало, милым, Беззаботно веселюсь… Днесь — преступником унылым Безнаказанно томлюсь. К небу устремлялось око — Зеркало души простой, Детски-ясной и высокой, Не спознавшейся с тоской! А теперь померкли очи От бессонниц и тревог, И душа мрачнее ночи — Так ее долит порок! Добрый дух меня оставил, В страхе от меня бежал, Сердце мраку предоставил, Беспокойству волю дал. Душу повязали путы, Смят, разорван мой венок, И счастливые минуты Тягостны мне, как упрек.Тут вдруг залаял один из чутких догов, лежавших у костра. Альтаверде вскочил, схватился за карабин. Ринальдо не успел еще крикнуть: «Кто идет?», как получил знак, что это один из их товарищей. Собаки замолчали, и к костру подошел Николо.
— В чем дело? — спросил Альтаверде.
— Мне поручено вам передать, что вдали были слышны колокольчики мулов, — ответил Николо.
— В такую-то ночь?
— Кто-то, верно, заблудился.
— А вы все еще у горного прохода?
— Пьетро и Джамбатиста ушли на разведку. Остальные тридцать там же, все в сборе.
— Джироламо
— Да… Он уже заранее радуется, что заполучит мулов. — Николо рассмеялся.
— Это уж как водится!
— Альтаверде! — вступил в разговор Ринальдо. — Не пойти ли тебе к нему? Ты же знаешь Джироламо, он ведь всегда забывает об осторожности.
— Как скажешь, так и сделаю.
— И пришли ко мне Чинтио. Я буду ждать его здесь.
— Хорошо, — сказал Альтаверде.
— И… постарайтесь не проливать кровь!
— Постараемся… — согласился Альтаверде.
— Атаман! Ты хочешь остаться один? — испуганно спросил Николо.
— Да, пока не придет Чинтио.
— Тогда поспи немного, — посоветовал Альтаверде.
— Если смогу! Оставьте мне псов.
— Спокойной ночи! — пожелал атаману Альтаверде.
— До счастливой встречи! — крикнул Николо.
Они ушли. Ринальдо подбросил хвороста в костер, лег под дерево и натянул на голову плащ. Над ним неистовствовала буря, сухие ветки в костре громко трещали.
— Ах! — вздохнул Ринальдо. — Храните меня все святые и добрые ангелы!.. Так с искренней верой молился я некогда, засыпая. А теперь не в состоянии больше молиться и сон не идет. О, если бы я мог хоть плакать!
Тут залились лаем собаки. Ринальдо откинул плащ, вскочил на ноги и схватился за пистолеты. Собаки яростно бросались на какого-то человека. Ринальдо усмирил догов и шагнул навстречу подходившему, тот оказался старцем с седыми волосами и бородой, в коричневых одеждах. В правой руке старик держал посох, в левой — потушенный фонарь. Маленькая собачонка испуганно жалась к нему.
— Кто ты? — обратился к нему Ринальдо.
Старец ответил:
— Меня знают под именем Брат с горы Ориоло. Иду из ближайшего городка. Я там, как обычно, заказал немного провианта. Теперь возвращаюсь в скит. Буря погасила свет моего фонаря, и я, как ни хорошо знаю эту местность, все же сбился с пути. Позволь мне зажечь фонарь. Тогда я снова найду дорогу… Спи спокойно!
— Как ты думаешь, кто я? — спросил Ринальдо.
— Я рад, что нашел тебя у этого костра, ведь я опять буду с огнем.
— А за кого принимаешь ты меня?
— Не все ли мне равно, кто ты.
— Судьба вынуждает меня скитаться тут. А Ринальдини, этот пресловутый разбойник, говорят, орудует как раз в этих долинах, — сказал Ринальдо, и в глазах его сверкнула искорка.
— Так говорят, — подтвердил отшельник.
— Я боюсь этого свирепого разбойника.
— Он вовсе не так свиреп, как говорят. Я сам хочу его найти, попросить у него охранный лист для моей хижины.
— Смотри не ошибись в нем!
— Да имеет ли это какое значение. Ту малую толику лет, что мне еще осталось прожить, пусть отнимет у меня, если такова воля Божья. Со временем он все равно за них заплатит. А подпалит Ринальдини мою хижину, так я построю себе другую. Денег он у меня не найдет. Забьет моих коз? Ну что ж, крестьяне из окрестных деревень, которые любят меня, подарят мне конечно же парочку других. На все воля Божья!
— Ты, верно, нуждаешься в самом необходимом?