Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг.
Шрифт:
Многие западные историки на протяжении долгого времени (а сейчас еще чаще, чем раньше) утверждают, что Сталин, несмотря на все его заверения, оставался безжалостным лжецом и бессовестным большевиком, помешанным на идеях мировой революции, а советские предложения о сотрудничестве против нацистской Германии были обманом, военной хитростью и так далее. Вы уже слышали все эти аргументы. Можем мы просто предположить, что у Запада были честные убеждения, а у СССР нет? Конечно, Запад не был един: не все отказывались от предложений СССР. Черчилль, Ванситтарт, Мандель, Поль-Бонкур, Кот, Титулеску и другие были готовы к сотрудничеству. Они говорили: у нас нет выбора, придется забыть о разногласиях, это единственный путь к безопасности и защите от нацистской Германии. Без СССР они не могли и надеяться на победу. По мнению некоторых историков, западные правящие элиты были неспособны понять истинные мотивы СССР, то есть коммунистов, однако некоторым это удалось. Когда мы говорим, что была альтернатива капитуляции Гитлеру, это не значит, что мы рассуждаем задним умом. Существует масса свидетельств, из которых напрашивается ровно один вывод: западный взгляд на советскую внешнюю политику, представленный авторами от Адама Улама до Шона Макмикина, оказывается не совсем корректен в рамках более широкого контекста, который вытекает из анализа огромного массива российских архивных данных. У Улама и его современников не было к ним доступа, а
Рейнский кризис стал развязкой череды мрачных событий в Европе. Мрачными они были для тех, кто пытался вместе с СССР выстроить коллективную безопасность для борьбы с нацистской Германией. Весной состоялись парламентские выборы во Франции. Как вы помните, на фоне беспорядков на площади Согласия в феврале 1934 года французские левые и левоцентристские силы объединились против, как они полагали, фашистской угрозы внутри страны. Некоторые утверждали, что этот хаос был неудавшимся фашистским переворотом. Вначале союз сформировали коммунисты и социалисты, а потом к ним через год присоединились радикал-социалисты, и они все вместе сформировали предвыборную коалицию — Народный фронт — для борьбы на выборах весной 1936 года. Правые и правоцентристы испугались. Произошел раскол. Рикошетом ударивший, как видят читатели, по франко-советским отношениям. В то же время после длительных переговоров в Лондоне на тему того, что делать с вермахтом в Рейнской области, в Москву вернулся Литвинов. В разговоре с французским послом Альфаном он пытался держаться невозмутимо: все нормально, франко-советский пакт ратифицировали, лучше такой пакт, чем никакой. Переговоры в Лондоне прошли нормально, хотя тут Литвинов приукрасил [1293] . СССР все еще придерживался политики коллективной безопасности, и поэтому будь что будет, но Францию нужно было сохранить. Скрипучую французскую «опору» необходимо было заменить на что-то из более качественной стали.
1293
Alphand. Nos. 163–165. 4 April 1936. DDF, 2e, II, 45.
С Майским Литвинов был более откровенен. Если уступить Гитлеру, то он только потребует еще больше. Что нужно сделать, чтобы его остановить? В Париже обсуждали какие-то безумные предложения, вроде того, что следует наложить «частичные санкции» на Германию, что лишь свидетельствует о том, в каком отчаянии были те, кто хотел сдержать нацистскую угрозу и добиться мира, но не понимал, как это сделать. Трудно было смириться с тем фактом, что единственной реалистичной политикой, которая могла бы остановить Гитлера, был крепко сжатый кулак [1294] . Некоторые видели это четко, а другие отказывались видеть. Они не понимали, кто на самом деле их главный враг. Некоторые британские консерваторы не видели врага вовсе, а кто-то был абсолютно уверен, что это СССР. Французский посол Франсуа-Понсе написал мрачный отчет, в котором описал реакцию британцев в Берлине на ввод вермахта в Рейнскую область. Один из секретарей посла Фиппса полагал (Франсуа-Понсе узнал это из надежного источника), что «англичане должны радоваться немецкому перевооружению, “потому что однажды им понадобятся немецкие солдаты для борьбы с Россией”» [1295] . Понятно, что это был всего лишь какой-то служащий, однако кроме него подобных взглядов придерживались многие официальные лица и политики. О том же говорил Франсуа-Понсе, и это подтверждается французскими отчетами из Лондона.
1294
М. М. Литвинов — И. М. Майскому. 19 апреля 1936 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 16. П. 117. Д. 26. Л. 11–13; М. М. Литвинов — И. М. Майскому. 4 мая 1936 г. // Там же. Л. 4–6.
1295
Francois-Poncet to Flandin. No. 485, secret. 1 March 1936. DDF, 2e, I, 577–579.
Конечно, британская германофилия тоже принимала разные формы. Так, например, премьер-министр Британии Стэнли Болдуин не видел смысла подталкивать Германию к новой войне, поскольку «вероятно, это закончится лишь тем, что Германия станет большевистской» [ 1296] . Ванситтарт утратил влияние в МИД. Он сказал Майскому, что его взгляды не изменились, но сам он оказался в несколько более «сложном положении». Ванситтарт надеялся, что «все переменится к лучшему», надо только подождать [1297] . Однако его прогнозы не оправдались.
1296
Bouverie T. Appeasement: Chamberlain, Hitler, Churchill and the Road to War. New York: Tim Duggan Books, 2019. P. 90.
1296
Bouverie T. Appeasement: Chamberlain, Hitler, Churchill and the Road to War. New York: Tim Duggan Books, 2019. P. 90.
1297
М. М. Майский — в НКИД. 9 апреля 1936 г. // АВПРФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 220. Д. 1582, Л. 177–178, опубл.: Вторая мировая война в архивных документах. 1936 г. URL:(дата обращения: 12.12.2023).
Во Франции Потемкин продолжал наносить визиты, пытаясь оценить настроения французской элиты. Он встретился в Лионе с Эррио, который пришел в себя после своего разочаровывающего поведения в Париже во время Рейнского кризиса. По мнению Эррио, единственной осью обороны против нацистской Германии может стать Лондон — Париж — Москва. Любые другие участники не справятся.
Затем стороны начали обсуждать французскую политику и предстоящие выборы. По словам Эррио, коммунисты смогли добиться важных результатов, в том числе определенное преимущество есть у социалистов. Радикал-социалисты, скорее всего, останутся при своих голосах. Правые слишком сильно увеличат количество мест. Эррио не стал рассуждать о том, какая партия их потеряет, но кому-то придется их лишиться. По его мнению, подобный расклад политических сил мог привести к власти правительства Даладье. Президент Лебрен консультировался с Эррио относительно будущего кабинета и мимоходом заметил, что Даладье непременно уберет коммунистов с министерских должностей. Эррио отметил «глубокое, хотя и скрываемое нерасположение к коммунистам, но и близость его к Лавалю, с которым его роднит германофильство». На Даладье также оказывал сильное влияние журналист де Бринон, который выступал в поддержку франко-немецкого соглашения. За Даладье нужно было пристально следить. Не исключено было, что он включит Лаваля в свой
1298
Беседа с Э. Эррио [21 апреля в Лионе]. Выдержка из дневника В. П. Потемкина. 26 апреля 1936 г. // АВПРФ. Ф. 0136. Оп. 20. П. 167. Д. 828 (подпапка 1). Л. 124–120.
Первый тур выборов в законодательные органы Франции состоялся 26 апреля. Судя по результатам, во втором туре в начале мая должен был победить Народный фронт. Непонятно, с каким количеством голосов и мест в Палате депутатов. Однако в целом прогноз Эррио сбывался. Конечно, Потемкин беспокоился, так как результаты выборов должны были определить будущее коллективной безопасности и взаимопомощи, или, во всяком случае, он так полагал. Перед вторым туром он встретился с Фланденом, которому хотелось обсудить политику.
Фланден сказал, что победит точно Народный фронт, Коммунистическая партия получит примерно 60–65 мест, а может быть, и больше. По словам Потемкина, Фландена не беспокоил этот результат. «Коммунисты Франции, — сказал он, — проявляют политическую зрелость и патриотизм, привлекающие к ним симпатии не только рабочих масс, но и буржуазных элементов». Фландена сильнее волновали социалисты. Их фракция получит достаточно много мест в новой Палате. «Между тем политика и тактика социалистов представляются Фландену сомнительными и даже опасными. В частности, это относится к позиции социалистов в области внешнеполитической». Они враждебно относились к Италии, отметил Фланден, и постоянно требовали все больше санкций против итальянского правительства. Однако по отношению к Германии они занимали другую позицию. «Пацифизм социалистов приводит их к соглашательской позиции в отношении Германии». Фланден по секрету рассказал Потемкину, что во время лондонской встречи стран Восточного пакта генеральный секретарь Социалистической партии Поль Фор подошел к Сарро и потребовал, чтобы Фландену велели смягчить позицию в отношении Германии. «Руководящая роль, которую социалисты, по-видимому, будут играть в новой Палате, может, по мнению Фландена, значительно затруднить проведение правительством твердой линии в отношении гитлеровской Германии». Это было не очень хорошо. На самом деле Фор был убежденным «пацифистом» и пораженцем перед лицом Германии. Он постоянно мешал Блюму, с которым они вместе были председателями Социалистической партии. Фор настаивал на уступках нацистской Германии, что было на руку Гитлеру. После падения Франции он поддерживал режим Виши Петена, из-за чего в 1944 году его выгнали из Социалистической партии. Повезло, что не расстреляли. Во Франции было много коллаборационистов, которые «переобулись» в последнюю минуту и смогли избежать правосудия в конце войны.
Именно поэтому Фланден поделился этим удивительным комментарием с Потемкиным. По его словам, в некоторых округах коммунисты намеревались снять своих кандидатов в пользу социалистов во время второго тура. Фланден считал эту тактику ошибочной. Коммунисты должны понимать, что таким образом они уступают дорогу «германофилам» и прочим неподходящим кандидатам. Особое внимание стоит обратить на социалистов в избирательных округах на севере и в Па-де-Кале. Там они больше склоняются к заключению соглашения с Германией. С точки зрения Фландена, в этих областях коммунисты должны изо всех сил поддерживать своих кандидатов на выборах [1299] .
1299
Беседа с П. Фланденом [28 апреля 1936 г.]. Выдержка из дневника В. П. Потемкина. 11 мая 1936 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 16. П. 123. Д. 120. Л. 187–192.
Фланден пытался попросить Потемкина секретно передать эту информацию? Вероятно, да. Если коммунисты останутся во втором туре, будет ли это означать, что кандидаты от правоцентристов или правых не победят? Потемкин никак это не прокомментировал.
Фланден хотел сказать кое-что еще. В феврале 1936 года в Мадриде к власти пришло правительство Народного фронта. Это была левоцентристская коалиция, похожая на французскую. Когда Потемкин уже собирался уходить, Фланден его задержал, чтобы передать еще одно сообщение. «Эксцессы» в Испании, которые терпит новое правительство, плохо влияют на общественное мнение во Франции, чтобы убедиться в этом, достаточно почитать французскую правую прессу. Под «эксцессами» он подразумевал столкновения между левыми и правыми активистами. По словам Потемкина, «сам Фланден опасается, что победа демократических идей далеко не обеспечена в Испании. Он не исключает того, что эта страна скатится к фашистской диктатуре. Если бы это случилось, фашизм в Европе, уже восторжествовавший в Германии и Италии, получил бы сильнейшее подкрепление, и демократическая Франция оказалась бы в самом тревожном соседстве с тремя странами, воплощающими опаснейшую форму социальной и политической реакции» [ 1300] . Конечно, Фланден не просил Потемкина напрямую повлиять на позицию Москвы, хотя депеша сводится примерно к этому. Предупреждение насчет Испании оказалось верным. В середине июля там началась гражданская война.
1300
Там же.
1300
Там же.
Второй тур выборов состоялся 3 мая 1936 года, и результаты оказались примерно такими, как ожидали Эррио и Фланден. Коммунистическая партия получила 72 места вместо 10 — немного больше, чем полагал Фланден. Это стало для них большой победой. Социалисты тоже получили больше мест — 146 вместо 97. Эррио не хотел обсуждать с Потемкиным, откуда возьмутся эти новые места. Их забрали у его партии — радикал-социалистов. Они получили 115 вместо 158 мест. А что еще хуже, они получили меньше процентов голосов, чем коммунисты. Коммунисты оттянули голоса у социалистов, а социалисты — у радикалов, которые отдали голоса еще и правым. Радикалы были недовольны и затаили на коммунистов обиду. Слева к коалиции присоединились более мелкие партии. В теории Народный фронт добился уверенной победы, получив всего 378 мест, то есть 57 % голосов, а правые — 236 мест. Но на самом деле коалиция была хрупкой из-за раскола между социалистами, на который Фланден обратил внимание Потемкина, и из-за того, что радикалы презирали коммунистов и конфликтовали с ними.