Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг.
Шрифт:
Прозрение
Прозрение случилось в Лондоне во время Международной экономической конференции, которая началась в середине июня и длилась до конца июля. Литвинов убедил Сталина в необходимости отправить туда делегацию, несмотря на сомнения Политбюро. На конференции у советского правительства будет возможность представить план экономического развития и обязательно импорта в контексте плана борьбы с «международным кризисом». Не стоит ожидать от этого события конкретных результатов, но оно может заложить основу для дальнейших переговоров с другими странами или группами стран. Можно будет обсудить с ними советские предложения [249] . Литвинов в шутку сказал итальянскому послу, пытавшемуся получить от него информацию, что он бы хотел, чтобы конференция состоялась где угодно, только не в Лондоне. У посла сложилось впечатление, что Литвинов «работал над решением, но сталкивался с трудностями». Это было бы неудивительно, но еще один советский информатор
249
М. М. Литвинов — И. М. Майскому. 14 апреля 1933 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 13. П. 94. Д. 78. Л. 60–63.
250
Strang. No. 389. 8 Мау 1933. N3480/1610/38, TNA FO 371 17272; Strang. No. 417. 4 June 1933. DBFP, 1st serirs, VII, 556.
Обсуждение началось в Лондоне 15 июня. Вначале состоялась встреча между директором «Метро-Виккерс» сэром Феликсом Поулом и Литвиновым. Как писал нарком, Поул поинтересовался, что можно сделать, чтобы освободить его людей в Москве. Он быстро дошел до сути дела и предложил одновременно объявить об амнистии и снять эмбарго. Но Литвинов стоял на своем: статус двух британских инженеров был юридическим вопросом. Их могут освободить по амнистии, но она подразумевает между прочим «устранение созданной неблагоприятной атмосферы». То есть британское правительство должно сделать первый шаг и снять эмбарго. Британцы развязали «экономическую войну», и они же могут ее закончить. Советское правительство не предлагает за это встречную услугу. «Мы людьми не торгуем». Это была позиция Литвинова, озвученная им в Москве. Он писал Сталину, то есть позиция была жесткой.
По словам Литвинова, «Поль [Поул] ответил, что он в таком случае не видит никакого выхода из положения, ибо правильно ли поступило его правительство или нет, но оно уже так ангажировалось, что снять эмбарго до высылки осужденных оно не сможет. Он, Поль [Поул], и другие промышленники крайне недовольны создавшимся положением, но есть в Англии и люди, которые торжествуют. На вопрос Поля [Поула], не желаю ли я встретиться с Саймоном, я сказал, что мне нечего предлагать Саймону и не о чем просить и что и Саймону я мог бы только повторить то, что сказал Полю [Поулу]».
Британский МИД никогда бы не принял эту позицию ни на каком уровне. Поул сказал, что ушел от Литвинова в «полном отчаянии», так как понимал, что конфликт может тянуться месяцами. По словам наркома, эмбарго необходимо обновить через полтора месяца, или же государство может больше этого не делать. Также он сказал, что ему не звонили из британского МИД, но создавалось впечатление, что ему все равно. На правительственном ужине Макдональд и Саймон пытались завязать разговор, но Литвинов отказывался им отвечать. Также подходили различные посредники. Наркому это было неинтересно. «Положение для меня так же ясно, как оно было в Москве: английское правительство на снятие эмбарго без обещания компенсации не может пойти, не потеряв лица». Во время конференции Литвинов предложил «экономическое перемирие», которое могло бы включать в себя снятие эмбарго, но он не думал, что его идею примут в британском МИД. Таким образом, Литвинов предложил Сталину подождать и придерживаться политики, уже изложенной в Москве, согласно которой никакой обмен невозможен. Записи Поула о разговоре очень похожи на отчет Литвинова [251] .
251
М. М. Литвинов — И. В. Сталину. 15 июня 1933 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 13. П. 91. Д. 20. Л. 1–5; Notes of interview with Mr. Litvinoff. Sir F. Pole. 15 June. N4591/1610/38, TNA FO 371 17273.
Наркома пытался прощупать не только Поул. Реджинальд Липер, работавший старшим служащим в информационном отделе МИД, нанес визит Литвинову в советском посольстве. Он хотел осторожно разузнать у него насчет решения. Липер знал наркома еще в 1918 году, когда он был неофициальным советским послом в Лондоне. «Обе стороны понимали, — утверждал Липер в длинном рукописном отчете о разговоре, — что я приехал исключительно по личным причинам, чтобы снова повидаться спустя 15 лет». Он также дал Литвинову интересную характеристику, к которой мы еще вернемся. Однако это не было целью визита Липера. Он хотел понять, можно ли заключить сделку, чтобы освободить инженеров «Метро-Виккерс». Литвинов придерживался той позиции, которую он изложил Сталину, и отказался сделать предложения по разрешению конфликта. Липер не слишком обрадовался тому, что услышал, и дал задний ход.
«Он [Литвинов], вероятно, убежден, что за обвинениями что-то стоит… так как он полностью разделяет подозрения своих товарищей-большевиков… Он будет упрямо гнуть свою линию, поскольку считает, что его усилия по налаживанию удовлетворительных рабочих отношений не получили здесь должную реакцию… хотя он — человек
252
Untitled, handwritten note by Leeper. 17 June 1933. N4812/5/38, TNA FO 371 17241.
Ванситтарт не был рад, получив отчет Липера. «Думаю, надо оставить Литвинова в покое примерно дней на десять. Его здесь прощупывают уже второй раз. И Липер считает, что вряд ли он сам сделает первый шаг. Мы не можем обратиться к нему в третий раз слишком быстро» [253] .
Стороны продолжали еще какое-то время расшаркиваться друг перед другом в ожидании первого шага, однако длилось это недолго. Британские бизнесмены давили на МИД, требуя найти выход из тупика. Это выражалось, например, в виде резолюции Федерации британской промышленности, в которой призывали к освобождению инженеров и возобновлению торговых отношений. Из-за нее Саймон решил проявить инициативу и встретиться с Литвиновым, не дожидаясь звонка из советского посольства [254] . Кроме того, пробный шар запустил Каммингс из «Ньюс Кроникл» — «очень пророссийский корреспондент газеты, который недавно был в Москве и сейчас поддерживает тесный контакт с советским посольством [это по словам Кольера. — М. К.], предположил, что Литвинов готов двигаться вперед» [255] .
253
Vansittart’s minute. 19 June 1933. N4812/5/38, TNA FO 371 17241.
254
Vansittart’s minute. 20 June 1933. N4611/5/38, TNA FO 371 17241.
255
Collier’s minute. 21 June 1933. N4607/5/38, TNA FO 371 17241.
А возможно, пробный шар был запущен из советского посольства. Через три дня, 24 июня Литвинов уже не был столь уверен в своей позиции. Он написал Крестинскому:
«Хочу лишь добавить, что мы в Мск [Москве] не имели никакого представления о влиянии дела “Метро-Виккерс” на общественное мнение Англии. В этом отношении мы вернулись здесь ко времени, предшествовавшему возобновлению отношений. Англичане из воксовских организаций заявляют, что вся их работа за эти годы пошла насмарку. Полпредство находится в состоянии полубойкота.
Оскорбления наносятся на каждом шагу. При всех стремлениях англичан оказывать всяческое внимание нашей делегации было немало и неприятных моментов нашего общения с ними. Наши враги работают вовсю, используя благоприятное настроение, а промышленники мало активны и беспомощны перед лицом крупных политических интриг. Даже “друзья” не понимают нашей нынешней позиции в конфликте и обвиняют нас в преувеличении вопросов престижа. “Наше правительство наделало много глупостей, но оно уже ангажировалось и отрезало себе путь к отступлению. Вы должны быть умнее и вывести нас из тупика” — вот к чему сводятся их рассуждения» [256] .
256
М. М. Литвинов — Н. Н. Крестинскому. 24 июня 1933 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 13. П. 91. Д. 20. Л. 6–8.
Решение
С учетом происходящего и чтобы не затягивать кризис, Литвинов изменил свое мнение и попросил Москву одобрить измененное «минимальное» предложение британцам [257] . Он сообщил Сталину, что Саймон пригласил его в МИД. Насколько Литвинову было известно, британцы хотели снять эмбарго одновременно с освобождением заключенных. Поэтому Литвинов решил изменить границы дозволенного, но не сильно. Он хотел предложить британскому правительству снять эмбарго и разрешить возобновление торговли на неделю, а в это время советское правительство аккуратно амнистирует и депортирует сотрудников «Метро-Виккерс». В качестве следующей максимальной уступки советское правительство или НКИД могли бы обещать поддержать амнистию после снятия эмбарго. В любом случае Литвинов просил Сталина уполномочить его разрешить спор [258] . Литвинов изменил свою позицию, но не сильно. Удивительно, что, по его мнению, британское правительство могло принять такое предложение. В любом случае Липер дал ему верную оценку. Литвинов не был мягким мечтателем, влюбленным в Запад.
257
Там же.
258
М. М. Литвинов — И. В. Сталину. 24 июня 1933 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 13. П. 91. Д. 20. Л. 9-13. Копии были переданы В. М. Молотову и Н. Н. Крестинскому.