Род Корневых будет жить!
Шрифт:
Поймав мой взгляд, Матрёна запнулась. А потом, потупив глазки, присела в лёгком реверансе и показала рукой:
— Милости просим, барин!
Я прошёл в указанном направлении и оказался в большой ярко освещённой столовой.
За накрытым столом сидели Мо Сянь, умытый и переодетый Егор Казимирович и оба кадета. А Прасковья как раз выносила большую фарфоровую супницу.
— Где Кузьма? — спросил я у Егора Казимировича.
— На кухне ест, — немного удивлённо ответил управляющий.
Кивнув ему, я обратился к
— Зовите его. И сами с Матрёной садитесь с нами за стол.
— Да как же? — забеспокоилась кухарка.
— Помянем моих родителей и брата с сестрой, — отрезал я, не допуская возражений.
Не знаю, почему мне захотелось собрать всех за одним столом. Возможно, потому что хорошо помнил рассказ Егора Казимировича, о том, как произошло нападение на усадьбу. И в людей я не верил.
Глава 7
Поначалу ели молча. Видно было, что Кузьма с Прасковьей чувствуют себя неуютно. Матрёна же задумчиво возила ложкой по тарелке. Казалось, ей вообще всё пофиг. Егор Казимирович ел, размеренно черпая ложкой суп. Мо Сянь оставался беспристрастным. Создавалось впечатление, что он одинаково будет есть хоть сдобную булочку, хоть жареных слизней. Китаец, чё!
Парни кадеты ели с аппетитом, но старались вести себя сдержано. Но они меня сейчас мало интересовали — уж они-то к нападению точно не причастны. Остальных же я пока никого не сбрасывал со счетов. Даже китайца! Ну и что, что его не было в усадьбе? Он мог заранее передать врагам информацию.
Вряд ли, конечно, но мог же? Теоретически.
Поэтому я ел и поглядывал на всех.
Ближе к концу трапезы Егор Казимирович сказал:
— Владимир Дмитриевич, нужно решить вопрос с защитой усадьбы и деревни.
Я вопросительно посмотрел на него, вынуждая продолжить.
— Защита будет действовать ещё сорок дней, точнее уже тридцать семь. До тех пор, пока души усопших связаны с этим миром. Потом защитный контур падёт и обереги деда Радима действовать перестанут.
Я кивнул, что понял.
Хотя понял я только одно — у меня всего тридцать семь дней! А потом придёт сибирский пушной зверёк.
Повисшее скорбное молчание пошатнуло мои подозрения. Но я напомнил себе о том, что чёрный колдун пришёл слишком вовремя! А потому спросил:
— Какие-нибудь идеи есть?
Егор Казимирович сокрушённо развёл руками.
— Если бы я знал, Владимир Дмитриевич, то давно сказал бы!
Остальные тоже сникли. Все, кроме китайца. Он продолжал есть с невозмутимым видом.
— Мо Сянь, — позвал я его.
— Молодой господин, — слегка наклонив голову, ответил китаец.
Он и бровью не пошевелил, что слышал мой вопрос про защиту усадьбы и деревни.
— У тебя есть идеи? — напрямую спросил я.
— Есть время принятия пищи и есть время обсуждения идей, — так же невозмутимо ответил Мо Сянь.
Так-то он был прав. И я продолжил
— Володя, — внезапно подал голос один из кадетов — курносый и веснушчатый. — Мы тут с Данилой подумали…
Я глянул на второго кадета — высокого и сильно худого. Значит, его зовут Данила. Запомним!
Потом кивнул заговорившему:
— Слушаю!
— Ты не подумай чего, но когда нет силы… — начал оправдываться он.
— Глеб, Володя всё понимает! — оборвал оправдания Данила.
— Да, понимаю, — подтвердил я. И подбодрил: — Продолжай, Глеб!
— Может, тебе нанять кого из свободных магов?
В его голосе чувствовалось искреннее переживание, и я ещё раз подумал про то, что у хозяина тела хорошие друзья.
Но на вопрос Глеба Егор Казимирович тяжело вздохнул.
— Это не вариант! Свободный маг нам не по карману. Да и где гарантия, что он не подомнёт всех под себя?
— А если обратиться за помощью в монастырь? — Глеб тут же выдвинул второй вариант.
— Ну, один раз помогут, а дальше что? — спросил управляющий.
Глеб сник. И тем не менее предложил ещё:
— Может тогда ополчение собрать?
Но голос его прозвучал настолько неуверенно, что никто не стал комментировать. Ведь даже мне было понятно, что это абсолютно не выход.
Я слушал предложения и возражения и мотал на ус. Я должен был собрать информацию об этом мире. Прежде чем что-то предпринять. Потому что можно сделать только хуже — в этом я уже убедился.
Постепенно ужин подошёл к концу, и Прасковья встала убирать тарелки. И зыркнув на Матрёну спросила:
— А ты чего сидишь?
Та неохотно поднялась и буркнув:
— Иду, — тоже начала лениво собирать посуду.
— Пойдёмте в гостиную, — предложил Егор Казимирович.
И мы вслед за ним отправились в соседнюю комнату. Все, за исключением Кузьмы.
Только мы встали, как он поклонился и сказал:
— Пойду я, барин! Мне ещё дрова приготовить нужно. Да лошадей посмотреть. Завтра-то праздник… — И со вздохом добавил: — Прямо на пир к Роду отправились Дмитрий Петрович и Мария Ивановна с детками, прямо на пир…
Я сначала удивился, что за праздник, но потом вспомнил про День величания Рода, на который ехали хозяин тела с друзьями, и отпустил Кузьму.
Он не стал мешкать и слинял по скорому.
Гостиная была просторной и светлой. Диваны, кресла, небольшие столики — всё для того, чтобы люди могли отдохнуть и пообщаться. Причём, не просто пообщаться, а именно вести неспешные светские беседы. Ну а что? Тепло, светло и мухи не кусают.
Вообще везде в доме было хорошее освещение. Явно не электричество, но и не свечи. К потолку в нескольких местах были прикреплены ярко светящиеся шары — где-то по одиночке, а где-то группами. Словно отпустили вверх воздушные шарики, наполненные гелием. И вот они куда долетели, там и светили теперь.