Родная старина
Шрифт:
«Мы грамоту твою радостно приняли и любительно выслушали, посла твоего Антония с великой любовью приняли; мы хотим быть в братстве с тобою, цесарем и с другими христианскими государями, чтобы христианство было освобождено из рук мусульманских и пребывало в покое…»
Покорение Сибири
В то время как неудачи на западе сильно огорчали царя, неожиданно его порадовало завоевание огромной области на востоке.
Еще в 1558 г. царь подарил богатому промышленнику Григорию Строганову большие незаселенные земли по обе стороны реки Камы до Чусовой на протяжении 146 верст. Григорий Строганов с братом Яковом, по примеру отца, нажившего громадное состояние в Сольвычегодске соляным промыслом, задумал завести соляные варницы в большом размере в новом краю, заселить его, завести хлебопашество и торговлю. Заселение пустопорожних мест, заведение новых промыслов было, конечно, очень выгодно для всего государства, и потому царь не только
Строгановым дано было право призывать в свои земли свободных людей, творить суд над поселенцами, которые на двадцать лет избавлялись от всяких податей и повинностей; потом дано право строить укрепления и держать вооруженные отряды для обороны от нападений соседних народцев (остяков, черемисов, ногаев и других). Наконец, позволено было Строгановым набирать себе охочих людей, казаков, и ходить войной против враждебных инородцев. Скоро Строгановым пришлось столкнуться и с племенами, жившими по соседству, за Уральскими горами. Здесь на берегах рек Тобола, Иртыша, Туры находилось татарское царство; главный город назывался Искер, или Сибирь, на реке Тоболе; по имени этого города и все царство называлось Сибирским. Раньше сибирские ханы искали покровительства московского царя, одно время платили даже ясак (дань) мехами, но последний хан Кучум высказал вражду к Москве, бил и брал в плен остяков, плативших ей дань; а царевич сибирский Махмет-Кул [Маметкул] ходил с войском на реку Чусовую проведывать пути к строгановским городкам, причем побил здесь много московских данников, а жен и детей их забрал в плен. Строгановы уведомили об этом царя и челом ему били позволить им укрепиться за Уралом, держать для обороны там огненный наряд (артиллерию) и на свой счет набирать добровольцев для борьбы с врагами. Царь позволил.
Это было в 1574 г. Григория и Якова Строгановых уже не было в живых. Дело продолжали их младший брат Семен и дети: Максим, сын Якова, и Никита, сын Григория.
Навербовать дружину удальцов в то время было нетрудно. По южным и восточным окраинам Московского государства, как было сказано, являются еще с XV в. вольные, гуляющие люди, охочие до войны, – казаки. Одни из них жили по станицам, несли государеву службу, обороняли границы от нападений разбойничьих татарских шаек, а другие, в полном смысле вольные «степные птицы», уходили из-под всякого надзора, «гуляли» в степном раздолье, нападали на свой страх на татар, грабили их, охотились в степи, рыбачили по рекам, разбивали купеческие караваны татарские, да и русским купцам порою спуску не давали. Шайки таких казаков гуляли и по Дону, и по Волге. На жалобы ногайского хана, что казаки, несмотря на то что он в мире с Москвою, грабят татарских купцов на Дону, царь отвечал:
– Эти разбойники живут на Дону без нашего ведома, от нас бегают. Мы и прежде посылали не один раз, чтобы их переловить, но люди наши добыть их не могут.
Изловить в широких степях шайки этих «воровских» казаков, как их называли, действительно было очень мудрено.
Ватагу такой казацкой вольницы, более 500 человек, привел на службу Строгановым атаман Василий Тимофеев, по прозвищу Ермак. Это был удалец богатырской силы, притом очень ловкий, сметливый. Главными помощниками его были Иван Кольцо, за свои разбои осужденный на смерть, но не пойманный, Никита Пан и Василий Мещеряков – все это были молодцы, прошедшие, как говорится, огонь и воду, не знавшие страха. Походили на них и остальные товарищи Ермака. Таких-то людей, готовых на все, и надо было Строгановым. Они хотели не только оборонить свои владения от набегов сибирского царя, но дать ему острастку, чтобы надолго отвадить от нападений. Для этого решено было напасть на Кучума в его собственных владениях. Это предприятие, сулившее и добычу хорошую, и славу воинскую, пришлось очень по душе Ермаку и его молодцам. Строгановы снабдили их всем нужным: съестными припасами, ружьями, даже небольшими пушками.
К отряду Ермака присоединилось еще несколько десятков удальцов-охотников, так что всего в отряде насчитывали 840 человек. Забрав с собою вожатых, знавших хорошо речные пути, и толмачей, Ермак 1 сентября 1582 г. отправился с удалой дружиной искать счастья.
По наветам одного воеводы, недоброхота Строгановых, царь приказал им вернуть Ермака и не задирать сибирского «салтана»; но царская грамота пришла поздно: казаки были уже далеко.
Сначали плыли они на стругах и челнах вверх по реке Чусовой, затем повернули в реку Серебрянку. Труден был этот путь – в иных местах по мелководью приходилось плыть на плотах. Из Серебрянки перевезлись волоком через проходы в Уральском хребте в реку Жаровлю, впадающую в Тагил, отсюда спустились в реку Туру. До сих пор казаки никакой помехи не встречали; редко даже и людей по берегам видели: земля здесь была дикая, почти совсем безлюдная. По реке Туре пошло люднее. Здесь впервые встретили городок (теперь город Туринск), где властвовал князек Епанча. Тут пришлось уже в дело пустить оружие, потому что с берега стали по казакам стрелять из луков. Они дали залп из ружей. Несколько татар упало; остальные в ужасе ударились в бегство: никогда они еще не видели огнестрельного оружия. Городок Епанчи
– Сильны русские воины, – говорили они, по свидетельству летописи, – когда стрельнут из своих луков, тогда огонь из них пышет, дым великий исходит и как будто гром грянет. Стрел не видно, а ранят и насмерть бьют. Ущититься от них никакими доспехами нельзя; куяки, панцири и кольчуги наши – все пробивают насквозь!
На ружье, конечно, более всего и надеялась горсть храбрецов, задумавших ни более ни менее как завоевать целое царство и покорить десятки тысяч людей.
Казаки плыли вниз по Тоболу, и не раз приходилось им разгонять выстрелами толпы туземцев. Кучум хотя и был напуган и рассказами беглецов о больших силах врага, и разными зловещими предсказаниями, но сдаваться без боя не намерен был.
Ермак Тимофеевич
Собрал он все свое войско. Сам расположился станом на берегу Иртыша, близ устья Тобола (неподалеку от нынешнего города Тобольска) на горе Чувашево, устроил здесь новую засеку на всякий случай, а царевича Махмет-Кула отрядил с большим войском вперед, навстречу казакам. Он встретил их на берегу Тобола, при урочище Бабасан, завязал битву, но не мог осилить их. Они плыли вперед, на пути взяли еще городок, нашли тут богатую добычу, забрали с собою и отправились дальше. При впадении Тобола в Иртыш татары снова настигли казаков и осыпали их стрелами. Казаки отбили это нападение, но у них было уже несколько убитых, и почти все были переранены стрелами. Дело становилось горячим. Татары, верно, разглядели, что врагов не слишком-то много, и всеми силами налегли на них. Но казаки были уже недалеко от столицы; скоро должна была решиться участь их похода. Надо было выбить Кучума из его засеки и овладеть столицей. Призадумались было казаки: силы у Кучума было гораздо больше – на каждого русского, пожалуй, по двадцати татар приходилось. Собрались казаки в круг и стали толковать, как быть: вперед ли идти или назад вернуться. Одни стали говорить, что надо вернуться; другие и сам Ермак рассуждали иначе.
– Братцы, – говорили они, – куда нам бежать? Осень уже; в реках лед смерзается… Не примем худой славы, укоризны на себя не положим, будем надеяться на Бога: Он и беспомощным помощник! Вспомним, братцы, обещание, какое мы дали честным людям (Строгановым). Назад со стыдом возвратиться нам нельзя. Коли Бог нам поможет, то и по смерти память наша не оскудеет в этих странах, и слава наша вечна будет!
Согласились с этим все, порешили – оставаться и до смерти биться.
На рассвете 23 октября казаки двинулись на засеку. Пушки и ружья сослужили теперь им свою службу. Татары из-за своей ограды пускали тучи стрел, но мало вреда причиняли русским удальцам; наконец сами проломали свою засеку в трех местах и ударили на казаков. Начался страшный рукопашный бой. Тут уж ружья не помогали: приходилось рубиться мечами или схватываться прямо руками.
Оказалось, что казаки и здесь себя показали богатырями: несмотря на то что враги были в двадцать раз многочисленнее, казаки сломили их. Махмет-Кул был ранен, татары смешались, многие упали духом; иные подвластные Кучуму князьки, видя, что враги одолевают, оставили бой. Кучум бежал сначала в свою столицу Сибирь, захватил здесь свои пожитки и бежал дальше.
Ермак с казаком
26 сентября казаки заняли покинутую жителями Сибирь. Приуныли было победители в пустом городе. Их сильно уж поубавилось: в последнем только сражении пало их 107 человек; было немало раненых и больных. Идти им стало уже невмочь, а между тем запасы у них кончились и наступала лютая зима. Голод и смерть грозили им.
Но через несколько дней остяки, вогуличи, татары со своими князьками стали приходить к Ермаку, бить ему челом, приносили ему дары и разные припасы; он же приводил их к присяге государю, обнадеживал их его милостью, обходился ласково и отпускал без всякой обиды в их юрты. Казакам строго было запрещено обижать покорившихся туземцев.
Зиму провели казаки спокойно; только Махмет-Кул напал было на них, Ермак разбил его, и он несколько времени не беспокоил казаков; но с наступлением весны думал было врасплох напасть на них, да сам попал впросак: казаки подстерегли врагов, напали на них, сонных, ночью и захватили в плен Махмет-Кула. Ермак обошелся с ним очень приветливо. Плен этого храброго и ретивого татарского витязя был ударом для Кучума. В это же время на него шел войной его личный враг, один татарский князь; наконец, свой воевода изменил ему. Дела Кучума были совсем плохи.