Родная старина

Сиповский В. Д.

Распорядок повседневной жизни

День у предков наших распределялся иначе, чем в наше время. Летом все, и знатные, и простые люди, вставали обыкновенно с восходом солнца, а осенью и зимою за несколько часов до рассвета.

Счет часов у русских был в старину византийский: сутки делились на дневные и ночные часы; с восходом солнца начинался день и считался первый дневной час, а час заката был первым часом ночи. Летом, когда были самые долгие дни, дневных часов насчитывалось семнадцать, ночных – семь; а зимой – наоборот.

К этому счету были приноровлены в Москве и главные часы на Спасской башне в Кремле. (Находящееся наверху изображение солнца, прикрепленное неподвижно, показывало час на вращающемся дощатом круге с обозначением цифр.)

Предки наши старались уподобить свою жизнь монастырской, и счет часов у них совпадал с богослужениями: в исходе ночи пред

самым наступлением утра отправлялась заутреня; богослужебные часы – первый, третий, шестой и девятый – как раз совпадали с теми же дневными часами, а вечерня означала конец дня.

Проснувшись, русский человек прежде всего обращал глаза к образу и крестился; затем, встав, умывался, одевался и опять приступал к молитве; в праздник старался встать пораньше и поспеть к заутрене до начала службы. У достаточных людей, у которых была в доме крестовая комната, каждый день с восходом солнца зажигались лампады и свечи, курили ладаном, сходилась вся семья и прислуга – и хозяин, как домовладыка, читал громко утренние молитвы. Нередко таким образом у более благочестивых людей прочитывались заутреня и часы, а у тех бояр, у которых были домовые церкви, ежедневно совершались все службы, и священник после заутрени кропил святою водою всю семью и дворню.

После молитвы все отправлялись к своим обычным занятиям. Хозяйка дома держала совет с мужем, как провести наступающий день, затем заказывала кушанья, распределяла работы прислуге. В домах более знатных людей хозяйством заведовал дворецкий и ключник, обыкновенно из более доверенных холопов; в таком случае жена, после утренней молитвы, шла в свою светлицу и принималась за вышивание золотом или шелком в кругу своих служанок-золотошвеек. Хозяин же обходил весь двор, – смотрел, все ли в порядке в конюшне, на скотном дворе и пр., затем призывал дворецкого, слушал его доклады, делал распоряжения… После этих домашних дел хозяин принимался за свои обычные занятия: купец шел в свою лавку, приказный – в должность, боярин – к государю. Приступая к делу, русский обыкновенно мыл руки, троекратно крестился, а если можно было, то принимал благословение священника.

Первые часы-куранты на Спасской башне

В шестом часу дня (по нашему счету – в десять часов) служились обедни. Цари, как известно, ежедневно ходили с боярами и думными людьми в церковь; старались следовать этому примеру и служилые люди, и купцы; по воскресным дням и праздникам церкви наполнялись толпами молящихся.

Обедали в полдень; домовитые и семейные люди – дома, а холостые и приезжие обыкновенно в харчевнях. Цари и знатные лица обедали в своих покоях отдельно от жен и детей. При царском дворе всякое кушанье должен был прежде всех отведать повар на глазах дворецкого, который приходил с толпою жильцов за каждой переменой; затем жильцы несли кушанье в столовую, а здесь кравчий обязан был тоже отведать и ставить пред царем. У знатных людей в поварне при отпуске кушаний находился ключник, а дворецкий – при столе, у поставца с посудой, который стоял против стола. Ключник и дворецкий разрезывали кушанье на куски, отведывали, и тогда уже слуги ставили их перед господином и гостями. У людей незнатных дело обходилось, конечно, без всех этих затей.

«Выезд царя Михаила Федоровича на церемонию бракосочетания». Миниатюра. XVIII в.

Пред началом обеда обыкновенно пили водку, закусывая хлебом. Затем приносили кушанья сначала холодные, мясные или рыбные с разными приправами, потом шли жидкие горячие кушанья, шти, уха, рассольник и проч., далее жаркие разных сортов, за ними всевозможные звары (соусы) и молочные кушанья; наконец – лакомства, сладкие печенья, а затем – разные плоды. В постные дни соблюдался тот же порядок в постных блюдах: сначала подавали холодную рыбу, потом рыбную уху, жареную рыбу, звары и плоды.

После обеда все ложились отдыхать. В каждом доме были широкие скамьи с изголовьями, приспособленные для спанья. Послеобеденный сон требовался обычаем, от которого отступать считалось чуть ли не грехом. Если принять в расчет, что предки наши вставали с рассветом, то отдых среди дня после довольно продолжительного труда был для рабочего человека необходим, а богатых людей располагал ко сну и сытный обед.

Отдохнув после обеда, все снова принимались за свою обычную работу. Цари

бывали у вечерни, а затем, если не случалось никаких важных дел, отдавались удовольствиям. Вечер и в частном быту был временем развлечений: родные и приятели в эту пору обыкновенно ходили друг к другу в дом; летом разбивались пред жильями палатки, где и проводили время близкие люди в беседах. Русский человек считал необходимым ужинать, а после ужина у благочестивого домовладыки затепливались лампады, зажигались свечи перед иконами, и совершалось вечернее моленье в кругу всех домочадцев, как поутру.

Таков был обычный распорядок дня у домовитого хозяина. Чем выше был человек по своему положению, богаче и благочестивее, тем строже соблюдался этот чин (порядок) домашней жизни. Жизнь русского человека в старину, под давлением освященного веками обычая, обращалась в обряд. Особенно это ясно сказывалось в обиходе царской и боярской жизни.

Даже выезды в гости, прием гостей, угощение их, пиры, нарушавшие обычное течение жизни, – все совершалось по раз установленному порядку.

Важные лица считали в старину неприличным для себя ходить по улице пешком, хотя бы надо было пройти несколько шагов. Летом бояре и дворяне обыкновенно ездили верхом, а старики – в колымагах; зимою – в санях. Верховые кони у бояр убирались очень богато: седла, обитые бархатом или сафьяном, вышитым золотом, роскошные чепраки, серебряные цепи, сбруя, уздечки, позолоченные бляхи, колокольцы и бубенцы – все это блестело и гремело, так что уже издал и можно было заметить и услышать едущего боярина; притом он время от времени ударял в небольшие литавры, прикрепленные к седлу, чтобы проходящие сторонились и давали дорогу. Зимою богатые люди щеголяли санями, которые обивались дорогими материями. На спинку саней обыкновенно набрасывали дорогой персидский или турецкий ковер, а сверху накидывалась медвежья полость. Сани были очень простого устройства и небольшие; запрягалась в них одна лошадь, тоже богато убранная цепочками, колечками, разноцветными перьями и звериными хвостами, лисьими или собольими. Возница, по большей части молодой парень, сидел верхом на лошади и правил ею. Когда именитый боярин усаживался в сани, то в ногах у него становились два холопа, по бокам тоже шло несколько человек, а сзади следовал мальчик. При парадных выездах царя два ближние боярина стояли на запятках, а два стольника находились по обе стороны, у ног царя, и поддерживали полость; по сторонам шли придворные и стрельцы.

Езда в санях считалась почетнее, чем на конях, и потому в торжественных случаях пользовались санями и летом, особенно духовные лица: архиереи в старину обыкновенно и летом езжали к обедне в санях; впереди служка нес посох, а позади шли слуги.

Жены и дочери бояр ездили в закрытых экипажах, летом – в колымагах, а зимой – в каптанах, которые отличались от первых лишь тем, что были на полозьях. Внутри те и другие украшались разными материями; в дверцах, а иногда и по бокам делались небольшие слюдяные оконца, которые задергивались занавесками. У богатых бояр эти каптаны часто были роскошно отделаны золотом и серебром. Закрытая со всех сторон знатная боярыня или барышня сидела в колымаге на подушке, у ног ее помещались служанки. В колымагу или каптану впрягалась обыкновенно одна лошадь; но случалось, что запрягалось и несколько коней. Это начало входить в обычай с XVII в., и то ездить на паре считалось правом только бояр; запрягать же четыре или шесть лошадей позволялось лишь в праздники, во время свадеб и пр. Лошади в женских поездах украшались еще наряднее, чем в мужских. Предки наши особенно дорожили конями белой масти. Каптану именитой боярыни обыкновенно сопровождало несколько десятков слуг, так называемых скороходов. Нечего и говорить, что поезд царицы отличался особенно великолепием: царскую каптану везли двенадцать превосходных белых коней; с государыней сидели боярыни; сопровождало ее множество слуг.

Таким образом царица и боярыни ездили на богомолье по ближним монастырям. Если приходилось отправляться в дальний путь, то думали, конечно, больше об удобстве каптан, чем об украшении их. Женские сани делались широкие, так что, кроме госпожи, могли в них сидеть и даже лежать две прислужницы, без которых боярыни никогда не ездили. Мужские дорожные сани были поуже, но тоже настолько длинны, что в них можно было свободно лежать одному или двум человекам рядом. Закутавшись в теплую дорожную шубу, накинув непромокаемую епанчу в защиту от снега и дождя, нахлобучив теплую меховую шапку, надев на руки меховые рукавицы, а на ноги – такие же ноговицы, да про запас спрятав за пазуху сулею [флягу] с добрым вином, русский человек в своих зимних санях, обитых мехами и покрытых медвежьею полостью, мог путешествовать по зимним путям, не боясь лютых морозов.