Рокоссовский: терновый венец славы

Карчмит Анатолий Андреевич

– Шейко, что случилось? — спросил командир полка.

– Генерала вызывают к телефону!
– крикнул девичьим голосом тот и мигом скрылся на НП.

Аревадзе спустился вниз, взял трубку. Из штаба армии сообщили, что завтра часам к 10 утра командующий фронтом Рокоссовский будет у него на КП. Надо будет доложить о готовности дивизии к обороне, и, естественно, командующий не упустит возможности посмотреть кое-что лично.

К вечеру Аревадзе возвратился к себе на КП. Он составил план доклада командующему фронтом, продумал до

мелочей порядок встречи, затем попросил адъютанта принести посылку, которую передала вчера грузинская делегация из Имеретин, приезжавшая к своим землякам, служившим в соседней дивизии.

В посылке были грецкие орехи, сушеные фрукты, две бутылки местного вина «Саперави» и письмо.

Генерал поцеловал письмо, положил его на стол и закурил. Он посмотрел влажными глазами на керосиновую лампу, потом снова перелистал письмо, будто хотел еще что-то прочитать между строк. Он сделал несколько шагов по деревянному полу землянки и опять сел за стол. Письмо навеяло воспоминания о доме, о детях, о его далекой Имеретин.

Он видел горы Звинодауры. Серые остроконечные горные вершины тянулись беспорядочными нагромождениями, будто их когда-то небрежно высыпали с неба, до самого туманного горизонта. В предгорьях темнели вековые деревья, среди которых прошло его детство.

Аревадзе вспомнил, как перед войной со своим малышом Годердзи он ловил форель в темном сыром ущелье. Притаившись за каменными валунами, они незаметно забрасывали леску, и форель в одно мгновение хватала наживку и тут же трепетала на золотом песке. Малыш был на седьмом небе от счастья, когда видел, как форель преодолевала пятиметровые водопады.

Последний звонок вновь окунул генерала во фронтовую обстановку. Из штаба армии сообщил», что встреча с командующим фронтом состоится в 9 часов на стыке правого фланга с соседней дивизией. Аревадзе переговорил с начальником штаба и после трехчасового сна уехал на передовую.

В условленное время состоялась встреча с Рокоссовским, одетым в полевое обмундирование без знаков различия. Только потом понял Аревадзе, зачем ему был нужен этот камуфляж: командующий фронтом уже неделю проводил рекогносцировку местности на направлении предполагаемого главного удара противника, изучал нашу оборону и давал распоряжения на перегруппировку сил.

После организации взаимодействия на стыке обороны двух дивизий командующий фронтом продолжал знакомиться с системой обороны соединения генерала Аревадзе.

Стояла июньская жара. Над дорогой за каждой машиной, словно пар из гейзеров, клубилась пыль. Рядом с водителем «Виллиса» сидел Аревадзе, а на заднем сиденье находился Рокоссовский. Дорога то поднималась вверх, то падала вниз, в глубокую котловину.

– Как вы думаете, Михаил Егорович, - спросил Рокоссовский, - можно надеяться на вашу дивизию? Она устоит перед танковой мощью противника?

– Товарищ командующий, я бы отказался командовать дивизией, если бы не был в этом уверен.

– Ну что ж, уверенность

командира - это немало для успеха в бою.

Машина шла от переднего края, где генералы более двух часов беседовали с солдатами и офицерами, в глубь обороны дивизии. Командующему фронтом хотелось увидеть ее как бы в разрезе.

Перед его глазами одна за другой тянулись артиллерийские позиции, которые с воздуха не Ъогли просматриваться, мелькали капониры с тяжелыми гаубицами. Длинные хоботы пушек тоже были прикрыты маскировочными сетками. Неподвижно стояли зарытые в землю танки. Везде чувствовалась крепкая хозяйская рука командира дивизии. Рокоссовский, исподволь

^рюблюдая за генералом, заметил, что при обнаружении малей-|Шего недостатка в обороне командир сжимал губы и подергивал рравой стрелочкой уса. Машина остановилась возле невидимого Противотанкового района.

п– Давай, дорогой, показывай, как обустроен этот район, -«казал Рокоссовский, вылезая из машины. Генералы погляды* вали то на карту, то на местность.

– Видите, - говорил Аревадзе, - две расположенные параллельно высоты и ложбину между ними?

– Вижу.

– Это оборонительный узел, приспособленный для круговой обороны. Вот противотанковый ров. Справа от нас луг - тут могут пройти танки, если сохранится такая сухая погода.

– Что вы предприняли, чтобы танки не прошли?

– Мы в центре этого луга построили ямы - ловушки. Видите кусты?

– Да вижу, их много.

– Так вот, это маскировка. Под каждым кустом находятся ямы-ловушки.

Рокоссовский подошел к кусту, поднял его и, увидев глубокую яму, улыбнулся:

– Молодцы, хорошо придумали.

Улыбка до ушей озарила лицо командира дивизии. Они проехали около двух километров, и их остановил часовой.

– А здесь что происходит?
– уточнил Рокоссовский, приоткрыв дверцу машины.

– Здесь идет боевая учеба, - ответил с какой-то особой гордостью генерал.
– Люди, свободные от земляных работ, учатся наступать. Они штурмуют собственный дзот и последовательно отрабатывают элементы боевого порядка.

– Ничего не скажешь, разумно, - похвалил действия Аревадзе командующий фронтом.
– Я об этом поговорю с Галаниным. Пока гитлеровцы предоставляют нам время, надо использовать -его на полную катушку.

У комдива от похвалы самого Рокоссовского высохло в горле и сладко забилось сердце. Он тут же решил угостить этого человека вином «Саперави». Теперь он был самым уважаемым для него командиром. Такое поведение военачальника было праздником для его души.

– Товарищ командующий фронтом, - покраснев, проговорил Аревадзе.
– Я вас приглашаю на хлеб-соль.

Рокоссовский посмотрел на генерала, усмехнулся. Видимо, грузинский акцент пришелся ему по душе. Он тоже при определенных обстоятельствах был не чужд польского говора.