Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
В этот момент зашел на доклад Штеменко. Сталин еще некоторое время продолжал ходить по комнате, не обращая внимания на генерала. Затем, остановившись, спросил:
– Товарищ Штеменко, как дела под Киевом?
– Ничего утешительного сказать не могу, товарищ Сталин! Немцы снова продвинулись на 35 километров к Киеву.
– Как это все понимать, товарищ Штеменко?
– Сталин сурово посмотрел на генерала так, словно он был повинен в том, что немцы теснят войска 1-го Украинского фронта.
– Скажите, товарищ Штеменко,
– Н-не знаю, товарищ Верховный Главнокомандующий.
– «Не знаю», - раздраженно произнес Сталин. Он тут же подошел к ВЧ и связался с Рокоссовским.
– Константин Константинович, у Ватутина сложилось критическое положение. Немцы перешли в наступление и вновь захватили Житомир. Положение становится угрожающим. Если так и дальше пойдет, то гитлеровцы смогут ударить во фланг войскам вашего фронта. Немедленно выезжайте к Ватутину в качестве представителя Ставки, разберитесь на месте и примите меры.
В голосе Верховного Рокоссовский уловил раздражение и тревогу. Ошеломленный таким неожиданным приказом, он за-курил и присел у окна. «Почему меня, - думал он, жадно затягиваясь.
– Разве не хватает представителей Ставки, готовых в любой момент затыкать дыры на фронтах? Они уже в этом поднаторели и ловко научились снимать пенки с победных сражений. Но при чем здесь он? На Белорусском фронте тоже идут ожесточенные бои. Звонок не из Москвы, а из Тегерана? Что все это значит?»
Как бы то ни было, а рано утром пришлось собираться в дорогу. Оставив вместо себя своего заместителя генерала И.Г. За-
харкина и взяв с собой командующего артиллерией фронта Ка* закова, Рокоссовский поспешил на юг. Перед самым отъездом ему вручили телеграмму Верховного Главнокомандующего, предписывавшую в случае необходимости, не ожидая дальнейших указаний, занять место командующего 1-м Украинским фронтом. „
Самолет летел на предельно малой высоте. Внизу, словно спины гигантских животных, вздымались и опускались серые холмы, бежали леса, плыли озера, время от времени вспыхивавшие серебряными бликами под лучами солнца.
Самолет резко завибрировал и начал снижаться.
– Василий Иванович!
– Рокоссовский повернулся к дремавшему Казакову.
– Он отложил в сторону книгу.
– Ты что, не слышишь?
Генерал даже не пошевелился.
– Василий Иванович, начинай!
– подал команду Рокоссовский, рассмеявшись.
– Где телефон?.. Куда делся телефон?..
– вскочил Казаков и тут же, поняв, в чем дело, начал протирать глаза.
– Черт возьми! Я думал, что прозевал дать команду на открытие артогня.
Самолет пролетел над самыми верхушками деревьев, над развертывавшимся перед ним еще зеленоватым лугом. Резкий толчок от прикосновения с землей - и высокие бурые травы, будто спасаясь от какой-то опасности, побежали от самолета волнами.
Генералы вышли из самолета, сели в ожидавшие их машины и направились к Ватутину.
Вскоре
Ватутин встретил Рокоссовского с группой офицеров управления фронта. В его невысокой полноватой фигуре, в круглом добродушном лице явно угадывалась озадаченность: мол, я не справляюсь с обязанностями, вот и прислали замену.
С первых минут генерал армии заметил, что командующий фронтом сильно расстроен. Ватутина Рокоссовский знал давно: в Киевском особом округе он был начальником штаба. Он видел в нем высокообразованного, спокойного и выдержанного генерала. Казалось бы, встретились два товарища - командующие соседними фронтами, которые не первый день воюют и хорошо знают друг друга. Но душевной встречи не получилось. Ватутин соблюдал в общении дистанцию и говорил каким-то оправдывающимся тоном, словно хотел объяснить старшему начальнику объективные причины своих неудач.
– Николай Федорович, дорогой мой, - вынужден был заявить Рокоссовский на второй день.работы.
– Я приехал сюда не уличать вас в бездеятельности, не пугать вас, не вмешиваться в вашу компетенцию и не читать вам мораль, в которой вы не нуждаетесь. Я искренне хочу, насколько сумею, помочь вам разобраться в тех временных неудачах, которые нас постигли. Ведь на войне бывает всяко. Я тоже не святой.
– Спасибо, - улыбнулся Ватутин.
Натянутые отношения между генералами постепенно начали исчезать. Рокоссовский направил Казакова в штабы армий, а сам в течение нескольких суток изучал обстановку в управлении фронта.
– Когда вы вступаете в командование 1-м Украинским фронтом?
– деликатно спросил Ватутин, когда работа подходила к концу.
– С ролью командующего войсками фронта вы справляетесь не хуже любого из нас, - ответил Рокоссовский.
– У меня и в мыслях этого нет. Мне бы скорее вернуться к себе. У нас своих дел уйма.
– Все ясно, - совсем повеселел Ватутин, заранее зная, что Рокоссовский был направлен к нему не с обычными полномочиями. Он знал, что к этому генералу особое расположение питает Сталин. Он на миг представил себе, если бы в роли Рокоссовского оказался кто-то другой, тогда неудачи не сошли бы ему с рук.
Генерала армии несколько удивила система работы командующего фронтом. Он сам редактировал приказы и распоряжения, вел Переговоры по телефону и телеграфу с армиями и штабами.
С начальником штаба фронта генералом Боголюбовым, способным штабистом, у Рокоссовского состоялся не очень приятный разговор.
– Почему вы допускаете, что командующий фронтом загружен по уши работой, которой положено заниматься штабу и лично вам?
– Я ничего не могу поделать, - ответил тот.
– Командующий старается все сделать сам.