Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
Ровно в полдень, по расчищенной от снега дорожке, Белозеров прошел в ворота старинной кладбищенской ограды. Кресты. Памятники. Скульптуры. Скорбные фигуры пожилых людей.
Блестели на солнце, словно покрытые ртутью, стволы деревьев. Желтогрудые резвые птички, с нарядными головками, шныряли в переплете покрытых инеем ветвей и «пинькали» тонкими голосами. Синее небо, прозрачный звонкий воздух, легкий ветерок, как бы сговорившись, придавали кладбищенской грусти особый колорит.
Андрей осторожно открыл калитку, будто боясь нарушить
Молчали деревья, молчала снежная мерзлая земля, приютившая людей, так мало поживших на белом свете. Неутешное горе мужа и отца окутало могилу, угнетало душу, мутило сознание, заставляло сердце сжиматься от боли.
Белозеров уцепился похолодевшими руками за подарки, которые он купил в Москве, и беспомощно опустил непокрытую голову. Мелко вздрагивали его плечи и поседевшие волосы: он беззвучно плакал.
Около часа он стоял перед памятником, затем молча положил на могилу подарки, закрыл калитку и ушел.
Глава семнадцатая 1
Самолет-приземлился на Центральном аэродроме. Еще толстым слоем лежал снег и дул прохладный ветер, но дыхание весны ощущалось повсюду: с крыш свисали ледяные сосульки, на асфальте таял снег, в затишках пригревало солнце.
Для тех, кто прослужил в Красной Армии более четверти века, вид встречающих был непривычным - на плечах у офицеров блестели погоны*.
– Куда мы попали?
– улыбнулся Воронов, глянув на Рокоссовского.
– К белякам, - засмеялся генерал.
Торжественные и возбужденные встречающие взяли в плотное кольцо героев Сталинграда.
– Паулюс не с вами прибыл?
– спросил один из генералов.
– Много чести, - ответил Рокоссовский.
С аэродрома они попали в кабинет Калинина, который вручил маршалу и генерал-половнику ордена Суворова первой степени*.
После церемонии награждения они направились в кабинет Сталина пешком. По дороге, посмотрев на иссеченное ветром лицо Рокоссовского, Воронов сказал:
– Завалиться бы теперь куда-нибудь в укромное местечко, да хотя бы денька три отдохнуть. Ты не против?
– Дельное предложение, - засмеялся Рокоссовский. — Надо внести его Верховному. Я бы проспал, не отрываясь от подушки, более суток.
– ззз -
Когда генерал и маршал вошли в кабинет Сталина, тот против обыкновения не остался за письменным столом, а, не ожидая доклада, торопливо пошел к ним навстречу. На его довольном, сдержанно улыбавшемся лице веселой хитринкой светились глаза.
– Поздравляю вас, поздравляю с успехом, - он подошел к каждому и двумя руками пожал им руки.
– Вот так и надо. Замечательно у вас получилась операция. До конца еще не все понимают, какую битву вы выиграли.
После продолжительной беседы Сталин на прощание сказал:
– Константин Константинович, мы даем вам новую задачу. От того, насколько вы успешно ее решите,
Было уже семь вечёра. Рокоссовский, выйдя из кабинета Сталина, позвонил в Генштаб. Там ему назначили встречу на одиннадцать часов следующего дня и предупредили, что после беседы придется сразу же убыть на фронт.
Теперь Рокоссовский предвкушал волнующую встречу с семьей. Прямо из приемной Сталина он переговорил с женой, которая, чувствовалось по голосу, едва сдерживала слезы.
Генералу во что бы то ни стало хотелось найти свои любимые цветы. После длительной разлуки с семьей он не мог явиться в дом без букета роз. Но где их в феврале достать, да еще в такое позднее время?
И он решился на отчаянный поступок. В приемной к нему подошел начальник охраны генерал Власик.
– Константин Константинович, я вас поз'дравляю с успешным завершением операции. Преклоняюсь перед вашим мужеством и талантом.
– Какой тут талант?
– Рокоссовский задержал руку генерала.
– Полтора года не видел жену, а достать букета роз не могу. За пять роз готов выложить любую сумму, а где купить - не знаю.
– Погодите немножко, - сказал Власик.
– Попытаюсь помочь.
– Он вышел в соседний кабинет и минут через десять вернулся.
– У вас машина есть? -•
– Есть.
– Езжайте на Арбат, дом 21. У первого подъезда ровно через час вас будет ждать женщина.
– Как ее узнать?
– Ее зовут Анна Аркадьевна. Она будет с букетом роз.
– Николай Сидорович, большое спасибо.
Вскоре Рокоссовский с богатым букетом роз поднимался на четвертый этаж. Он подошел к двери и, затаив дыхание, словно это было его первое свидание, остановился. Затем, поправив воротник полушубка, нажал на кнопку звонка.
– О, господи! Это он!
– послышался голос жены.
Открылась дверь. На пороге стояла в праздничном вишневом
платье, с зачесанными набок, коротко подстриженными волосами, его жена. Она мгновение смотрела на мужа, потом бросилась ему на шею и заплакала.
– Ну, чего ты плачешь, Юленька? Как видишь, жив, здоров.
– Он вручил ей букет роз и как-то холодно, будто солдата при вручении медали, поцеловал.
– Спасибо, Костя, спасибо, - растерянно говорила она.
– Как давно мне не дарили розы! Спасибо тебе, дорогой.
– А где же Ада?
– спросил он, снимая верхнюю одежду.
– Ада сегодня дежурит, - ответила Юлия и поставила на стол вазу с цветами.
– Она не стала отпрашиваться, сказала, что завтра вечером подъедет.
– Вечером меня уже в Москве не будет, - сказал Рокоссовский, присев на стул .
– А мне хочется ее видеть. Но ничего, что-нибудь придумаем.
– Костя, ну как же это так - не успел приехать и снова на фронт?
– Она прижалась щекой к его плечу. — Мы же столько не виделись!