Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
Держался он просто, естественно, как человек, не умеющий подделываться под чьи-то вкусы и настроения. На его мужественном, обветренном войной и морозами лиде отражалось все, чем он жил в эту минуту, - удовлетворение от того, что он сегодня сделал для освобождения города. Ему было лестно находиться в обществе этих людей.
Он занял в центре стола отведенное для него место и сразу же подчинился общему настроению: поднимал тосты, смеялся, рассказывал анекдоты, улыбался женщинам, которые тянулись к нему, как бабочки на свет. Он
Веселое настроение не покидало Рокоссовского до тех пор, пока он не переговорил со знакомым газетчиком Л. Кудреватых.
– Вы что-нибудь узнали об Андрее Белозерове?
– спросил генерал. .
– Да; узнал, - ответил Кудреватых.
– Он жив?
– Говорят, жив.
– Где он?
– В НКВД мне дали справку, что Андрей Белозеров находится под следствием.
– В чем его обвиняют?
– Они мне об этом не сказали, сославшись на тайну следствия.
Где-то рядом разорвался снаряд, и в столовой со звоном посыпались стекла. Застолье оборвалось в самый разгар душевных бесед. Гости засуетились, смущенно стали прощаться, будто стыдясь своей торопливости, и быстро разошлись.
3
Потерпев поражение под Москвой, немцы не потеряли обороноспособности. Они продолжали перебрасывать войска с запада и укрепляли оборону. Ее основу составляли опорные пункты, расположенные в селениях или в рощах, промежутки между ними минировались, простреливались, усиливались проволочными заграждениями. Под домами строились блиндажи с бойницами для широкого обстрела. Танки закапывались в землю и представляли собой артиллерийско-минометные точки.
В начале февраля поступила директива фронта. Она требовала: «Удерживая прочно Сухиничи, наступательными действиями продолжать изматывать противника, лишая его возможности прочно закрепиться и накапливать силы».
Эта директива застала командарма на КП в Сухйничах. Она вызвала у него сомнения, но он никому об этом не сказал и поехал обследовать войска, пытаясь разобраться в причинах слабой эффективности нашего наступления. Вернувшись из войск, он поделился своими впечатлениями с коллективом управления армии.
Рокоссовский пришел к выводу: в сложившейся обстановке мы не в состоянии достичь решающего успеха в наступлении. Своими мыслями он решил поделиться с командующим фронта Жуковым.
– Ну, выкладывай, что у тебя наболело, - сказал командующий фронтом, когда Рокоссовский прибыл на КП, который располагался в лесу на окраине села в доме лесничества.
Жуков, заложив руки за спину, мерил тяжелыми шагами конференц-зал лесничества и, нахмурив брови, приготовился слушать командующего армией.
Рокоссовский, облокотившись одной рукой на трибуну, стоял у стола и следил за выражением лица своего непосредственного начальника.
– Что молчишь, говори, - сказал Жуков, повернувшись к командарму.
– Георгий Константинович, — начал осторожно
– А точнее можно?
– Противник заранее подготовил оборонительные рубежи и уже основательно на них закрепился, - продолжал Рокоссовский.
– Гитлеровская Германия не связана военными действиями на западе, и помешать накапливать ей силы за счет переброски войск мы никак не можем. Наша армия такими средствами не располагает.
– Так, так, - с раздражением в голосе произнес Жуков.
– Изматывая противника, мы будем больше изматывать себя, - сказал командарм и пристально посмотрел на Жукова.
– Почему?
– Жукову показалось, что в словах Рокоссовского звучит неприкрытый вызов его директиве.
– Одно дело изматывать противника оборонительными действиями, добиваясь уравнивания сил. Но чтобы изматывать его наступательными действиями, когда соотношение сил не в на-шу пользу, я этого понять не могу.
– Как это не в нашу пользу?
– остановился Жуков напротив Рокоссовского. Он окинул его острым взглядом и после паузы сказал: - По количеству дивизий мы его превосходим.
– Но по качеству отстаем.
– Рокоссовский подошел к заранее вывешенной им карте и, вооружившись указкой, продолжил: -Здесь нанесены полки и дивизии, которые занимают оборону на нашем участке. Численность личного состава немецких дивизий в 8-10 раз больше, чем наших. Разведка докладывает, что из дивизий немцев, понесших большие потери, весь рядовой и командный состав передается для укомплектования других соединений, а командование и штабы выведены в тыл для нового формирования.
– Ты предлагаешь учиться у фашистов?
– Разумному учиться не грех и у противника.
– Ничего себе предложение.
– А мы что делаем?
– сказал Рокоссовский и, когда Жуков повернулся к нему лицом, добавил: - Продолжаем изматывать свою терпеливую пехоту. В наших подразделениях не только мало солдат и командиров, но не хватает пулеметов, артиллерии, а о танках И говорить нечего. На сухиничскую операцию я наскреб всего лишь десяток машин.
– Ну и что же предлагает твоя умная голова?
– с плохо скрываемой иронией спросил командующий фронтом, продолжая расхаживать по комнате.
– Несостоятельность наступательной затеи очевидна. Она выгодна только противнику.
– Рокоссовский положил указку и подошел к столу.
– Вместо бесцельного наступления надо использовать отвоеванное у противника время на подготовку войск к предстоящей весенней операции. Для этого надо перейти к прочной обороне и пополнить войска личным составом и техникой.
– Ты представляешь, какие трудности переживает страна?
– повысив голос, спросил Жуков.
– Где мы это все сразу возьмем?