Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
Командиры отдавали распоряжения и вместе с подчиненными садились на плоты, ворота, заборы, бревна, коряги и шестами, досками, руками приводили их в движение.
Рокоссовский увидел в бинокль, как один плот закрутило, завертело в водовороте; через мгновение он мог оказаться в пучине и нескольким десяткам людей грозила гибель. С соседнего парома бросился в воду солдат, успел поймать трос и передать его подоспевшим саперам. В этот момент смельчака накрыла льдина, и больше его никто не видел. Командарм успел заметить только, что у солдата были светлые
– Афанасий Павлантьевич, - повернулся он к Белобородову, -представьте героя к награде.
Подошел связист и передал, что генерал-лейтенанта требует Жуков.
Рокоссовский зашел в машину связи, где было тепло и по сравнению с суетой переправы по-домашнему уютно. Посмотрев на аккуратно одетых девушек, стоявших по команде «смирно», командарм улыбнулся.
– Вольно, красавицы, соедините меня, пожалуйста, с командующим фронта.
После приветствий Жуков спросил:
– Мне доложил Малинин, что противник начал покидать Истринский рубеж? Это так?
– Да, это так. С севера и юга успешно пробиваются танковые группы Катукова и Ремизова, и над немцами нависла угроза окружения, вот они и сматывают удочки.
– Прекрасно. Чья это идея?
– Наша.
– Как думаешь, дивизия Белобородова форсирует взорванное водохранилище?
– Я не думаю, а знаю, что форсирует.
– Подкрепление нужно?
– в голосе командующего чувствовалось удовлетворение.
– На сей раз-нет. Противник обнаружил свои неподвижные огневые точки, и нам хватит для их подавления дивизиона «Катюш».
– Хорошо, - сказал Жуков.
– Было бы так везде.
– Товарищ командующий, попили бы с нами чайку, - сказала одна из связисток.
– Я бы не отказался, милые девушки, но нет времени, - проговорил Рокоссовский и вышел.
Преодолев Истринский рубеж, войска 16-й армии с боями продолжали продвигаться на запад.
Победа советских войск под Москвой для Западного мира свалилась как снег на голову. Привыкшие к немецким победам, его политики с некоторым сомнением и недоверием воспринй* мали информационные сообщения СССР. Приглашенный для осмотра мест боев в Подмосковье министр иностранных дел Великобритании Э. Иден, видимо, неслучайно оказался на участке армии Рокоссовского.
Ленинградское шоссе, по которому следовал кортеж с берегов Альбиона, было завалено немецкими танками, артиллерийскими орудиями, автомашинами всех стран Европы, кругом валялись тысячи трупов фашистов, которые еще не успели убрать. Завоеватели, топтавшие землю Крита и Нордкапа, Варшавы и Дюнкерка*, Салоник и Парижа, нашли бесславную смерть в снегах русского Подмосковья.
Энтони Иден, ошеломленный увиденным, признал: «Успех действительно прекрасный, ничего не скажешь».
Но с каждым днем оборона противника становилась прочнее, а силы наступающих постепенно шли на убыль. Дивизии 16-й армии насчитывали всего лишь по 1200-1500 человек. Попытка советских войск во второй половине декабря продолжить наступление успеха не имела. В начале января контрнаступление под Москвой закончилось.
Глава девятая 1
Ставка Верховного Главнокомандования, окрыленная успехом, приняла решение продолжать наступление, 16-я армия вела боевые действия не на левом, а на правом крыле Западного фронта. В первые дни сражения она выбила немцев из четырнаг дцати населенных пунктов, превращенных фашистами в сильные узлы сопротивления. Но управлять своей армией дальше командарму не пришлось.
В конце января Рокоссовского неожиданно вызвали в штаб Западного фронта. Машина шла по расчищенному грейдерами шоссе. День был морозным и солнечным. На деревьях, покрытых инеем, висели телефонные провода; снег до слез слепил глаза, и генерал жалел, что не взял с собой светозащитные очки.
Вскоре показался шлагбаум контрольно-пропускного пункта. Рядом с сугробом бугрилась землянка. У шлагбаума стояли два автоматчика в полушубках. Один из них поднял вверх руку и подошел к машине.
– Разрешите документы!
Рокоссовский расстегнул полушубок и достал удостоверение личности.
– Можете следовать дальше, - сказал солдат и, повернувшись к напарнику, крикнул:
– Пропустить!
Тот нажал рукой на короткий конец шлагбаума, к которому на другом конце был подвешен кусок железа, и освободил дорогу.
Чем ближе подъезжала машина к КП фронта, тем реже встречались следы прошедших боев и все белее становился снег. Под вечер Рокоссовский уже доложил командующему фронтом о прибытии.
– Наступающая на крайнем левом фланге нашего фронта 10-я армия генерала Голикова, - говорил Жуков рублеными фразами, - не справляется со своими задачами. Она позволила противнику овладеть крупным железнодорожным узлом Сухнничи н его окрестностями. Таким образом, перерезаны пути снабжения левого крыла нашего фронта. Во что бы то ни стало надо отбить Сухиничи.
– Но это же не наше направление, - сказал Рокоссовский, недоумевая.
– Как будто я не знаю!
– повысил голос Жуков.
– Мы предлагаем тебе - передать личный состав и технику 5-й армии, а со своими управлениями и штабом немедленно отбыть под Сухиничи.
– Ему уже приходится передавать свои войска за пять месяцев в третий раз, - пояснил Лобачев.
– Не много ли?
– Этого требует дело, - ответил Жуков.
– Сухиничи должны быть нашими.
– Были бы силы, - произнес Рокоссовский.
– Голиков передаст вам пять стрелковых дивизий, танковую бригаду и два лыжных батальона, - сказал начальник штаба фронта Соколовский.
– Разве это силы, - усмехнулся Рокоссовский.
– Нехитра задача, если сил много, — улыбнулся Жуков, - а вот с малыми силами... Мы рассчитываем на твое умение, Я думаю, противник там не очень сильный. Дивизии переброшены из Франции. Они там разложились от безделья.
: - Георгий Константинович, не очень я в это верю. Я уже с
этими «французами» имел дело. Из каждой деревни мы их выбивали с боями.