Роман на лестничной площадке
Шрифт:
Провожая его, я открыла входную дверь. Лешка вышел на площадку, обернулся и спросил:
– Это что еще?
– Где? – спросила я, выглядывая тоже.
– Да вот, – он указал на стену, где мелом на зеленой подъездной краске громадными буквами возле моей двери была надпись «Сашка – шлюха».
– Я кого-то сегодня точно убью, – сказала я и, сходив за влажной тряпкой, принялась стирать буквы. – Если это Череп, завтра я ему устрою Варфоломеевскую ночь.
Кент сел на ящик со всяким хламом, стоящий возле моей двери, и следил за моей работой.
– Придется с Киборгом посоветоваться, – рассудил он. – Надо найти этих дебилов, пока хуже не стало.
Глава 8.
Перед
– Почему Берт не пришел? Ты сказала?
– Сказала, – кивнула я. – Он просил тебе ответить, что не придет, чтобы ты не ждал. А еще, что, если вам так хочется, вы и сами справитесь.
– Коззел! – разозлился Кобра. – Из-за него все дело рушится. Ладно, пусть сидит. Сами справимся. А ему скажи, что он от нас не уйдет. В семнаре на него управу найдут.
– Разве ты в семнаре?
– Нет, я в одиннадцатой. Грузина попрошу.
– А я Канату скажу. Только тронь его! Тебе не меньше достанется, – пригрозила я. Конечно, я блефовала и совсем не была уверена, что Канат вот так метнется по моей просьбе кого-то там защищать, тем более Берта. Но Кобра об этом не знал и воспринял информацию всерьез.
На следующей перемене я подошла к Черепу. Заметив меня, тот демонстративно отвернулся и стал рисовать какого-то странного чертика в конце тетрадки. Чертик состоял из головы и ножек, без туловища, носа и ушей. Зато с рогами, копытами и хвостом.
– Ты писал? – спросила я спокойно и даже немного свысока.
– Что? – не понял он, не прекращая рисовать.
– Вчера на стене возле моей квартиры, – уточнила я.
– Я вчера дом весь день сидел, – ответил Череп равнодушно и пририсовал чертику рот.
– Киборг тебя еще раз поспрашивает, раз ты мне не хочешь говорить, – пообещала я, собравшись отойти от него.
Аргумент подействовал.
– Да на бля отвечаю, дома был! – нервно крикнул Череп, наконец, посмотрев мне в глаза. В его лице читался страх. Я кивнула:
– Ладно, верю.
День пролетел незаметно за уроками, а вечером мы втроем с мамой и Натальей Сергеевной сидели на кухне и пили чай с земляничным вареньем. Я напекла блинов, как для дорогой гостьи, нарезала бутербродов с колбасой – что угодно я готова была сделать, лишь бы она помогла нам приструнить отчима.
Наталья Сергеевна внимательно выслушала подробности вчерашнего скандала, я еще добавила деталей из предыдущих для полноты картины.
– Это, конечно, не моя компетенция, – инспектор сочувствовала нам всей душой, – но я поговорю с вашим участковым, может, что-то придумает. Вы же понимаете, что без вашего заявления мы его даже за оскорбление привлечь не можем.
Я была уверена, что мама не будет писать никаких заявлений, чтобы не выносить сор из избы. Разочарованная, я налила себе чаю и стала жевать бутерброд.
Разговор зашел о конторах, и Наталья попросила маму выйти. Когда за ней закрылась дверь, Наталья спросила меня, понизив голос:
– Саша, о тебе ходят очень непотребные слухи. За две недели – это прямо скажу, достижение. Словно кто-то специально старается тебя опорочить. Ты в курсе?
– Уже да, – подтвердила я.
– Поэтому я очень прошу тебя не лукавить, – попросила Наталья. – Начнем сначала. Кого ты знаешь из контор, как давно?
– Немногих. Фаина Алимовна знает их. Кент, Мальборо, короче, эта компания. Еще Крол и Канат. С Канатом я вообще только вчера познакомилась.
– Ты же понимаешь, для чего я хочу выяснить твои связи?
– Ну да, – уныло ответила я. – Чтобы выяснить, кто слухи распускает. Связи небольшие, сами видите.
– Вижу, – в голосе Натальи Сергеевны прозвучала ирония. Она словно спрашивала, действительно ли я верю тому, что говорю. Лишь позже до меня дошло, что ее позабавило. Я чистосердечно перечислила среди своих «небольших» связей главарей двух самых крупных новогородских контор и их старший состав, но считала их по людям, а не по статусу и возможностям.
– Ох, Саша, – вздохнула она. – Пока не поздно, бросай ты эти нездоровые компании. Ты способная, учишься хорошо. Все эти дела портят мнение о тебе. До добра такие знакомства не доведут. У многих твоих друзей, как ты их называешь, нет будущего. Сама посуди, что их ждет? Альку твою что ждет? Есть у нас на учете девицы похлеще. Так они даже на панели никому не нужны. Разве ты хочешь быть такой же?
Она была права по-своему. В рамках простого обывательского «завтра» никого из моих новых знакомых, и правда, ничего хорошего не ждало. Я не надеялась изменить это «завтра», не было у меня таких возможностей, сил, влияния. Но я почему-то твердо верила, познакомившись с ними достаточно хорошо, что многие из них смогут выбраться в люди, если будут знать, чего хотят. К ним нельзя будет применять вот эти обывательские шаблоны про материальные цели, которых надо достигнуть, чтобы хорошо устроиться и прослыть благодаря этому достойным человеком. Этим ребятам нужно было нечто другое – что-то могучее и вдохновляющее, как сама жизнь. Ради этого они и сбивались в стаи. Ради жизни. Ради любви. Ради друг друга.
– А что вы можете предложить мне взамен? – спросила я, и это было неожиданно даже для меня самой. – Допустим, я брошу восьмерку. Я же останусь совершенно одна. Череп и Нелька будут и дальше сплетни раздувать, Сабир будет им верить. Что вы предлагаете? Сидеть целыми днями дома? Записаться на вязание крючком? У меня же никого, кроме них, нет. У меня и раньше друзей особо не было. Я останусь поэтому при своем. Может быть, многие и такие, как вы говорите, но те, кого я знаю, хорошие люди.
– Иметь свою точку зрения не так уж и плохо, но, признаюсь, я редко встречала таких упрямых людей, как ты, – Наталья Сергеевна встала из-за стола. Она не одобряла ни мои слова, ни мои поступки, ни моих друзей в принципе – я поняла это по ее лицу. Но мне надоели ханжи. Я хотела быть честной хотя бы сама с собой и решила, что мне глубоко плевать, кто и что не одобряет. Это моя жизнь. Жить ее мне. И я хотела бы, чтобы рядом были близкие мне по духу люди. А потому справедливо будет, если я сама решу, с кем или за кем мне по этой жизни идти.
– Это вы все упрямые. Заботитесь только о том, кто что подумает, – возразила я, понимая, что уже перегибаю палку.
– Об этом ты поговоришь завтра с Фаиной Алимовной. А мне еще сегодня по микрорайону идти. До свидания, упрямая Саша, – она вышла в коридор и, попрощавшись с моей мамой, накинула плащ. Когда она взялась уже за сумку, с которой пришла, зазвонил телефон.
Наталья Сергеевна с молчаливого согласия моей мамы взяла трубку:
– Кто это? Дима? Инспектор с тобой разговаривает. В каком микрорайоне живешь? Я хочу с тобой встретиться. Зачем тебе Саша? Хорошо, – и передала трубку мне.