Роман на лестничной площадке
Шрифт:
– Слушай, а ты как домой добрался? – вдруг спросил Мальборо.
– Сколько их было? – поинтересовался Кент, размышляя о чем-то. Скорее всего, он хотел понять, как найти виноватых.
– Да человек десять, – Алик отвлекся от Монтаны и посмотрел, наконец, на нас. – Избили так, что сам до сих пор не знаю, как добрался.
– Ты ж в реанимации был? – напомнил Мальборо, закуривая.
– Так я сначала приехал домой, а потом уже сознание потерял, – пояснил Алик. – Глаза все распухшие были, ничего не видно. Я все время вот этот глаз руками открывал, чтоб дорогу смотреть. Мужик еще был какой-то.
– Это мы уже слышали, – сказал Мальборо.
– А ты даже не приехала. А я ждал, – и Алик полез к Монтане целоваться.
– Да ладно тебе, люди же смотрят, – отпиралась Алька, кокетливо строя из себя святую невинность.
– Ну и пусть, – Алик увалил ее все-таки на спину и навалившись чуть сверху начал ее целовать в шею.
– Ну Алик, – Монтана лягнула ногой, смеясь. – Ну не люблю я целоваться при людях. Может, им не нравится смотреть.
– Вам нравится? – спросил нас Алик.
– Целуйтесь, – разрешил Кент, посмеиваясь, и хитро глянул на меня.
– Я ее тебе возвращаю, ты ей больше нравишься, – сказал Мальборо на всякий случай, больше для соблюдения формальностей, потому что вряд ли Монтану и Алика интересовало его мнение.
Я просто пожала плечами и ничего не сказала.
– Вы смотрите, не думайте про нее ничего! – строго велел нам Алик и продолжил свое занятие.
Мы с Кентом и Мальборо из деликатности пересели на ступеньки и от нечего делать болтали о том, о сем.
Потом я почувствовала руку Мальборо у себя на талии. Рука осторожно притягивала меня к Димке и, кажется, собралась подняться немного выше. Кент курил и ничего не замечал или делал вид, что не замечает. Алик был занят Монтаной и в перерывах между поцелуями они о чем-то хихикали. А Мальборо тихонько тянул меня к себе.
Я резко повернула к нему голову, сердясь на эту неслыханную и неожиданную от него дерзость. Димка смотрел на меня с каким-то странным выражением, словно внимательно считывая мою реакцию. Я глазами показала ему, что руку следует убрать. Но он не отреагировал и потянулся ко мне ближе. А Кент, такой внимательный обычно, словно забыв обо мне, по-прежнему ничего не видел. Но что случилось бы, если бы он увидел? Ударил бы лучшего друга? Или подумал что-то не то обо мне? Это была безвыходная ситуация, если ничего не предпринять, поскольку Димка не хотел понимать моих строгих взглядов, а сказать вслух – значит обострить ситуацию.
Злясь на них обоих и на себя заодно, я сделала то единственное, что мне оставалось: я резко встала со ступенек и вернулась на лавочку, где напротив все еще тешились Алик и Монтана. Там я закурила, почиркав на нервяке несколько
Успокоившись немного, я покосилась на остававшихся на ступеньках друзей. Кент смотрел на меня. Поймав мой взгляд, он улыбнулся слегка и кивнул едва заметно. Какая-то незнакомая мне еще радость и нежность почудилась мне в его сияющих голубых глазах.
Мальборо флегматично курил и не подавал никаких признаков интереса в мою сторону. Лишь один раз, заметив, что я на него смотрю, прищурился и подмигнул мне весело, а потом снова занялся своей обожаемой сигаретой.
Наконец, Алик отвлекся от Монтаны, сел и тоже закурил.
– Тебе же нельзя, – предостерегла Алька, отплевываясь.
– Ну и что? – лениво отмахнулся Алик. – А все-таки скучно в больнице, с вами веселее.
– Нет, я бы убила просто того, кто это сделал, если б знала, кто это! – в сердцах выпалила Алька.
Алик усмехнулся:
– Я бы тоже это сделал, если б знал, кто.
– И чего вы сидите? Езжайте на Верхнюю и бейте первых попавшихся, – предложила Алька. – А то время зря тратите на одиннадцатую.
– Не понимаю, зачем драться между собой, – поддержала я. – Собрались бы тогда всем Новым городом и отделали верхачей.
– Во-во, – кивнула Монтана.
– Хорошая мысль, черт! – вдруг оживился Мальборо. – Надо предложить Канату и Кролу, – и пересел ко мне на лавочку.
– Нет, ну в больнице… я по тебе соскучился, – снова начал Алик, потянув руки к Алькиной талии.
– Да ты уже десятый раз это говоришь! – Алька отмахнулась от него как от назойливой мухи. Ее сейчас захватила мысль о возможном объединении новогородских контор.
– Здесь болит, – пожаловался Алик, ударяя кулаком себя в грудь. Он уже не пытался давить ей на жалость, понимая, что момент упущен, и просто выкобенивался.
– Щас как тресну – и все пройдет! – пообещала Монтана.
– Ты что же? Новое землетрясение мозга хочешь вызвать? – притворно испугался Алик.
– Ага.
– Не любишь ты меня, – вздохнул он, и снова началось: поцелуи, хихиканье, дрыганье ногой и отплевывание.
Кент, молчавший до сих пор, бросил докуренный бычок в сторону, переглянулся с Мальборо и пошел вверх по лестнице, сообщив:
– Сейчас вернусь. До Мишки дойду.
Когда он скрылся из вида, Димка тут же снова притянул меня к себе.
– Кончай! – снова рассердилась я и ударила его по рукам.
– Ну все, все, – примирительно сказал Мальборо, выставляя открытые ладони передо мной, словно сдаваясь. – Больше не буду, – он даже немного отодвинулся от меня в подтверждение своих слов.
Я не понимала, что нашло на Димку. Раньше он такого себе не позволял, тем более при Лешке. Даже если предположить, что я ему нравлюсь, то было бы логичным с его стороны руки распускать, когда нет рядом Кента. А тут? И этот странный взгляд Лешки потом. Они что, проверяли меня что ли?
Вскоре вернулся Кент, который принес Мишкину гитару. Сам Мишка сказался занятым и к нам не спустился.
– Кто играет-то? – поинтересовался Алик, опять отрываясь от Монтаны.
– Она, – Кент кивнул в мою сторону и сел рядом со мной с другой стороны. – Мы же так и не услышали, как ты поешь, – шепнул он мне, с улыбкой вручая инструмент.