Роман на лестничной площадке
Шрифт:
– Тебя в поликлинику надо сдать для опытов, – сказал мне Мальборо.
– Может быть, – засмеялась я. – Только, Кент, тебе повезло. Если бы ты раньше вошел, я за себя не отвечала бы.
– С кем я связался! – Кент трагично воздел к небу руки. – Ты меня так больше не пугай. До инфаркта доведешь.
– Ну давай, че там у тебя, – поторопила меня Монтана, которую распирало любопытство.
– Потом как-нибудь, – попыталась отказаться я. Я стеснялась и не была уверена, что им понравится.
– Ты же обещала нам все новые песни петь, –
– Кент! Ну почему я тебя не прибила?! – воскликнула я жалобно.
– Потому что ты меня любишь, – Лешка сказал это так, будто хвастался перед друзьями новым мотоциклом.
– Алька! – я обратилась за помощью к подруге, ошарашенная таким заявлением и не зная, что сказать. Та хихикнула, совсем не собираясь мне помогать.
Кент и Мальборо, решив немного посмеяться, стали подталкивать друг друга легонько локтями в бока и перемигиваться:
– Во, нормальная реакция, когда разоблачают скрытую любовь!
– Да, точно, куда ей деваться, но мы-то все уже теперь знаем.
– Все, придется тебе на ней жениться, ведь у вас взаимная страсть.
– Да, надо поторопиться, а то вдруг разлюбит.
– До вот фигушки, – я гордо задрала нос. – Никого я не люблю! – и скрестила руки на груди.
– Ну все, подурачились и хватит, – оборвала Монтана и сменила тему: – Саш, давай играй уже, не томи, – она отобрала у Лешки гитару и сунула ее мне в руки.
Они моментально расселись кружком, и мне ничего не оставалось, припертой к стенке, как присесть и сыграть им результат моих трудов.
Глава 11.
С того дня прошел месяц. Кент заходил почти каждый вечер, и мы шли с ним гулять. Одни или с компанией, в любую погоду, в любом настроении. По подъездам старались больше не сидеть, кроме как у Алика на лавочках, чтобы снова случайно не загреметь в инспекцию.
Мы не говорили пока о наших чувствах друг к другу. Мне казалось, Лешка решил дать мне время, и я была ему за это благодарна.
Возвращал он меня домой ровно в одиннадцать, так что у моей семьи претензий не возникало.
Лишь однажды мы припозднились – слишком далеко утопали и долго возвращались, долго ждали Алика, который возился с Монтаной, потом Лешка долго совещался с ним о чем-то по своим конторским вопросам. Я явилась домой почти в час ночи.
Когда я закрыла за собой дверь, включился свет. Мама выбежала в коридор мне навстречу в ночной рубашке и кофте, накинутой на плечи, и замахнулась на меня. Инстинктивно я отклонилась от удара, но его не последовало. Мама опустила руку и, заплакав, села на табурет в коридоре возле телефона:
– Что же ты со мной делаешь? Я места себе не нахожу, а ты!
– Мам, – только и сказала я. Было стыдно, я ведь совсем не подумала о ней.
– Сашка, Сашка, – с сожалением повторяла она.
– Этого больше не будет, мам, – пообещала я. – Я буду приходить не позже двенадцати.
– Да не в этом дело, –
– Обещаю, – я обняла ее. И она обняла меня тоже.
В один из дней в середине октября, возвращаясь из школы, я встретила Каната у своего подъезда. Дул холодный ветер, я, обмотанная шарфом по самый нос, задумчиво плелась к дому, и тут увидела его, стоящего практически возле двери на крыльце. Обойти его у меня не было никакой возможности.
Тот смотрел на меня исподлобья, как и в первую нашу с ним встречу. И я, умом понимая, что мне сейчас либо надо сматываться, либо звать на помощь, встала как вкопанная и, не в силах бежать, задрала голову повыше, чтобы стойко принять последствия своего ступора.
Губы его искривились немного, что должно было означать улыбку. Он спустился с крыльца и шагнул ко мне:
– Привет.
– Привет, – я почувствовала мелкую дрожь в теле, но все-таки не отступила. Да и куда отступать, если он лично явился за мной? Все равно найдет. Да и нервы уже были на исходе, я устала бояться его. Лучше все решить сразу и сейчас. Так что будь что будет. Ведь рядом даже нет Лешки, чтобы заступиться.
– Извини, я был не прав, – вдруг сказал Канат, когда я уже была готова к тому, что он схватит меня и поволочет куда-нибудь. Видимо, на моем лице отразилось удивление, потому что он добавил: – Меня обманули, ты пострадала.
– Хорошо, – я поняла, что Лешке все-таки удалось встретиться с ним и решить все вопросы по поводу меня. – Что дальше?
– Если будет нужна помощь, обращайся, – он протянул мне руку, чтобы закрепить мир.
Я с некоторой опаской пожала его широкую крепкую ладонь и взглянула ему в глаза.
Канат неожиданно подмигнул мне, кивнул в знак прощания и ушел.
Я перевела дыхание. Опасность миновала. Ее унес пронзительно холодный ветер, трепавший мои волосы. Его завывания сейчас были для меня фанфарами спасения и свободы. Я постояла еще полминуты, закрыв глаза, чтобы унять дрожь в коленках, и нырнула в подъезд.
Лешке я рассказала все тем же вечером. Тот выслушал, кивнул удовлетворенно и обнял меня крепко, не забыв чмокнуть в макушку.
Итак, все стало налаживаться. Мы передвигались теперь по району без излишних проблем. В школе перестали проводить со мной профилактические беседы. Наверное, тут вмешалась Фаина Алимовна, так хитро смотревшая на меня, когда я рассказывала ей о Кенте. Отчим не хулиганил. Я уже стала забывать обо всех своих проблемах потихоньку, но в том то и правда жизни, что про них никогда нельзя забывать. Они настигают как раз тогда, когда меньше всего их ждешь и расслабляешься. Наверное, именно поэтому я все равно где-то внутри оставалась настороже.