Роман… С Ольгой
Шрифт:
— Тогда прекращай трепать любимому мужчине нервы, — судя по голосу, кое-кто вещает на полном и безоговорочном серьёзе. — Сколько можно разводиться и сходиться? Это не смешно.
— Что-о-о?
Сказать, что я удивлена, возмущена и возбуждена, на самом деле, ничего конкретного не сказать. Я просто в бешенстве!
— Тяжело быть нежной? Боишься, что сломаешь спину или очкуешь из-за того, что вдруг Ромка заберётся в грязной обуви к тебе на шею и начнет размахивать ногами.
—
— Будем считать, что у меня включился режим «Мужская солидарность». Чего вам, стервам, на самом деле надо?
— Не проецируй свои проблемы на меня.
Нет согласия в союзе «Сашенька Фролов и Инга Терехова»? Поэтому начфин решил, что имеет право раздавать советы? Психолог хренов и надоедливый задрот!
— Второй раз и…
Она мне с каждым разом нравится всё больше, по крайней мере, Ин отлично зарабатывает тяжелые очки, при этом даже не потеет.
— Бог любит троицу, Сашок. Дай ей шанс.
— Я семью хочу.
— Да и бабуля, видимо, уже настаивает. Мальчик вырос — подай ему на блюдечке жену.
— Нет, — гундосит недовольно и обиженно.
— Отпусти, наверное.
— Бронь остается в силе? — он останавливает нас и нагло смотрит мне в глаза. — Подтверди.
— Да.
— Ляль, значит, мир?
— Да.
— Закрепим результат? — подмигивает финотдел.
— То есть?
Это поцелуй или у меня тактильная галлюцинация на коже?
— Ты обалдел? — отталкиваю обнаглевшего урода и замечаю Ромкин недовольный взгляд.
— Тебе конец? — хихикает писюша.
Это мы ещё посмотрим! Живой не дамся, а тем более теперь…
Мы гоним по пустой дороге с некоторым превышением разрешенной скорости. Муж сдержан и, как всегда, помалкивает, зато я во все глаза слежу за мужским настроением через любимое зеркало заднего вида. Годовое потепление в наших отношениях не смогло обязать меня пересесть вперёд. Юрьев злится каждый раз, но обреченно терпит.
— Проблемы?
Молчать уже устала, поэтому внезапно начинаю первой.
— Да, — негромко отвечает.
— С папой?
— Там как раз таки нормально. Улучшений, как и ухудшений, нет. На сейчас отличный результат.
— Ром? — подавшись верхней половиной тела к спинке водительского кресла, царапаю ногтем шерстяную ткань его плеча.
— Да? — не отвлекаясь от дороги, отвечает.
— Ты меня приревновал?
— Нет, — мурлычет.
«И очень жаль!» — раскладываю про себя, а вслух с глубоким вздохом медленно вещаю:
— И хорошо. Повода-то нет. Это же Сашка, более того он увяз по маковку в Инге. Представляешь, второй раз опростоволосился.
— Снова член не встал?
Чего-чего?
— Не
— Мужчины лажают в кровати, Лёлик. Ты говоришь, что Фрол опростоволосился, а я это понимаю, как то, что у финика произошёл ещё один половой конфуз. Ты ведь добавила во второй раз, поэтому…
Боже мой, какая грёбаная логика!
— Ты купил корм? — не дав ему договорить очередную глупость, влезаю с не менее важным предложением.
— Да. Всё уже на месте. Разложено и чуть-чуть опробовано.
— Что там? Как у них дела?
— Там всё в лучшем виде. Спят, кормят и едят.
— Об этом тебе твои камеры сказали? — слегка взбрыкнув, хихикаю.
— А у тебя, по-видимому, месячные начались? Что с голосом и настроением?
— У меня задержка, если это интересно. Рассказать подробнее?
— А-а-а-а, — по-моему, кто-то очень широко зевает. — Пожалуй, обойдусь.
— Ты договорился с Андреем? — обнимаю мужа вместе с креслом. — Ромка, не ревнуй.
— Нет, не договорился. И я не ревную. К кому? К писюше? Это бред!
— Ты обещал.
— Оль, было много дел, — носом шумно забирает воздух. — Давай пока спустим ситуацию на тормоза. К тому же мелкий парень не пристроен. И ты ведь знаешь, что если я пообещал, то всё однозначно сделаю. Предлагаю, сначала с непростой семейкой разобраться, а потом с Андреем о чём-то говорить. Я не расслышал, Фрол его берёт? Ничего не изменилось?
— Берёт, — хихикнув, отвечаю. — Я умею торговаться.
— Отлично. Когда?
— Ты торопишься отлучить малыша от материнской сиськи?
— Ага…
У нас произошло довольно неожиданное пополнение в семье. Паштет два месяца назад случайно…
Стала мамой и вынужденно изменила имя. Теперь она Павлина, у которой есть единственный, но очень крупный полосатый сын.
Глава 34
Три месяца назад
Шансов у меня немного. Точнее, их очень мало. Вероятность моего отцовства невелика. Почти нулевая перспектива. Микроскопическая и блошиная возможность. Да уж, чёрт возьми, дела-а-а-а!
Жалкий, скорее, ничтожный, слишком мизерный процент успеха по благоприятному результату обыкновенного незащищенного контрацептивами полового акта, который нам с женой, как это ни странно, доставляет в последнее время физиологическое удовольствие. Такое было, если память мне сейчас не изменяет, ровно двадцать лет назад. Тогда мы только-только начинали с Лёликом супружескую жизнь и нагло, без оглядки на окружающих, мечтали о чём-нибудь простом, но для нас — эксклюзивном, нереальном и невообразимом.