Ромейский Квест
Шрифт:
"Что же это?
– Сердито вертелся в седле Федор - Вчера я еще и знать о этой девице ничего не знал.
– А сегодня вишь как скрутило. Воротится мой нос к ней, будто у собаки к миске со свежими мослами. Кто из друзей мне тогда говорил слова древнего эллинского мудреца? Как это там?.. "Раб теряет половину своей души". Любовь - не то ли самое рабство? Вчера еще был я вполне целым. А сегодня, будто кто-то взял половинку души моей, оторвал от меня, да поместил в эту Дарью. Вот и стремлюсь к ней, чтоб со своей украденной половинкой соединиться. А ведь она мне даже ласкового слова не сказала. Взору веселого не кинула. Кабы наоборот, - сказала бы она мне какую
Размышляя таким образом, Федор обнаружил, что опять пялится на все на ту же принцессу. Да тьфу!.. Было бы на что смотреть, с учетом, что он притормозил коня, пропустив других, и потому пялился на девушку сзади - то есть вместо красот видел девушкин плащ, навешанный за спину на ремне щит, тюрбан с завесью до плеч - то есть все вещи воинской сряды, вместо так запавшей ему в душу красоты. Да что там кстати про красоты? В памяти вдруг всплыли советы многомудрого старого варяга Вилка, с которым, случалось, Федор сиживал за одним столом, за бокалом зелена вина. Как же там советовал многомудрый Вилк?.. Ежели одолеет тебя глупая любовь - томится да воздыхать, самое последнее дело. Сам себе напридумываешь у девки таких достоинств, что у всех баб скопом на земле не сыщется! Тут ты и пропал!
– Говоря это варяг стукал кружкой по столу, и пучил серо-стальные глаза - Наоборот! Глядя на неё попытайся отыскать в её внешности недостатки!
"Спасибо, старый товарищ, - подумал Федор.
– Вот мне верное спасение. Ну-ка, какие там у этой Дарьи недостатки? Хоть и говорят, что с лица воду не пить, - однако в лице у неё никаких недостатков и нет. Все так лепо да пригоже - аж за сердце берет; тут искать дело гиблое... Ноги бы были у неё кривые чтоб как у черта! Вот косолапила бы, - и мигом вся любовь из сердца вон. Так нет, и в сапогах видно, пряма да стройна ногами персиянка, чтоб ей так и эдак... А вот фигура. Известно, чем баба красивше - тем она толще. У знатных людей, все жены вообще, как колобки. Самая прелестная фигура, у женщины известно какая: Задница чтоб - как у кобылы, да бедра широки, к рождению детей способные. Груди чтоб - как два ведра с коромысла, чтоб опять же, детей-то выкормить... Ну и остальные телеса наливные - показатель достатка в мужнем доме. А тут... грудь то положим есть, да еще какая - ежели судить по размеру двух зерцал на кольчуге. Но вот широта... Голышом-то принцессу не видал. Кажется, что есть в ней какая-никакая широта, - да если откинуть толщину кольчуги, да поддевки, получается, что ширины-то у неё в талии совсем особо и нет. Худыха, она, получается. Однако ж, не получается мне ей это записать в изъян. Почему, не могу взять в толк... Где ж еще искать недостатки? Хоть бы чирей у неё какой на носу вылез...".
Федор смахнул со вспотевшего лица налипшие на пот крупинки, и подбодрив коня, опередил спутников и вернулся во главу колонны. Своевольные глаза его в этот момент опять успели бросить краткий взор на принцессу. Долг! Вот в чем надлежит искать спасение. Этак, рот разинув, заведешь, пожалуй, отряд в засаду. Погубишь и себя, и людей. И Дарью эту голубоглазую, да пригожую... Нет, ну что ж такое?! Федор про себя крепко ругнулся. Самым суровым своим командирским голосом, отправил он рыцаря Фабиана сменить в головном дозоре персюка Автоваза. Для того пришлось ему поглядеть через плечо, чтоб позвать франкского рыцаря, да заодно опять глянул он... Тьфу! Тьфу!
Франк проскакал мимо Федора, догнал едущего в отдалении впереди Автоваза, и сменил его. Перс вернулся к основному отряду. Федор же ехал в смятенных чувствах, тоскливо воздыхая, чувствуя себя вольной
Затрещал песок под копытами. Рядом с общей тенью Федора да коня легла другая тень. Федор повернул голову. Свят! Свят! Его нагнала как раз принцесса. Сердце ухнуло. Федор сжал челюсти и насупился совсем сердито.
– Этот Фабиан, - заговорила с Федором Дарья, посмотрев вперед, где ехал дозором рыцарь, - он так молод и прекрасен.
– Фабиан отдал себя Богу, - пробормотал Федор.
– Это значит он дал обет с женщинами не водится. Да еще у него заразная болезнь...
Федор сам не знал, зачем это сказал. А когда сообразил зачем, - ему стало стыдно. Но персиянка его внутренних терзаний не заметила, её мысль шла по своей колее.
– Да, болезнь скоро заберет его, - отозвалась Дарья, - жаль юношу. Но именно страшный недуг позволяет ему не боятся смерти. Ваши крестовы жрецы - принцесса оглянулась на Парфения и Окассия, - я не знаю, как это у вас... Наши жрецы - это лучшие люди, они своей мудростью изжили страх смерти. Должно быть и у вас так?.. Но что ведет тебя, - славный Федор? Понял ли ты, - навстречу какой опасности мы едем? Зло проснулось в этом пустынном краю. Встретившись с ним, можно не просто умереть. Можно потерять саму свою душу. Так почему ты идешь, и ведешь нас за собой? Что движет тобой? Ты идешь в надежде на награды, которые даст тебе румейский царь?
– Нет, - покачал головой Федор.
– Не в наградах дело.
– Тогда в чем?
Федор несколько мгновений раздумывал, качаясь в такт шагу коня.
– Я отвечу тебе принцесса. Но сперва, - откровенность за откровенность. Скажи ты. Я простой солдат. Мои спутники... разные люди. Но что заставило девушку такого высокого положения оказаться здесь? Ты говоришь, - мы едем навстречу смерти. Почему же твой отец, первоначальник всех персов послал в этот поход именно тебя? Ужели он тебя не любит?
Теперь настала пора принцессе молча пропустить несколько шагов.
– Всякий отец, и всякая мать любит своих детей.
– Наконец отозвалась девушка.
– Исключения редки. Когда родитель большой человек, - у него всегда есть мысль, - защитить своё дитя. Пусть свой живет, а на смерть за него пойдут дети простолюдинов. Но коль сделаешь так, - теряешь право быть большим человеком. В глазах простолюдинов ты становишься маленьким. Мой отец послал меня, - потому что кому кроме родной крови можно доверить спасти мир? Не знаю, смогла ли я тебе объяснить. Наверно у вас в Руме другие обычаи...
– Не оскорбляй моей державы, - дернул плечом Федор.
– Вопрос не означает неспособность понять ответа. И у нас в Риме отцы, бывало, жертвовали детьми. Вот послушай, какой у нас ходит древний сказ. И Федор негромко, по памяти прочел:
Эта быль случилась века назад.
Полководца звали - Маниилий Торкват.
Он повел легион, что вручил ему Рим,
Чтоб сразиться с отраженьем своим
У латинов войско не хуже римлян,
Ведь совместной войной им навык дан.
До вражды воевали в одних рядах
А теперь одним судьба сулит крах.
Чтоб на откуп случайности бой не отдать.
Дал Манилий приказ - в бой не вступать.
Быть решающей битве там и тогда,
Где Манилий заметит слабость врага.
Но Манилий младший - Манилия сын,
Он всегда так гордился отцом своим...
И когда враг-латин оскорбил отца.
В поединке сын убил наглеца.
Войско римлян сына героем зовет!
Но Манилий сына в шатер ведет.
Говорит, - "тебе в бой было невтерпеж.