Роскошь и тлен
Шрифт:
— Чудесный вид, не правда ли? — светски осведомился молодой мужчина лет тридцати. Он был весьма богато одет, и его сопровождали два телохранителя. В целом, Эмили не стремилась заводить новые знакомства, однако его очаровательная улыбка, в которой вроде бы не таилось угрозы, подкупила девушку, и она решилась ответить:
— С удовольствием соглашусь. Вид и правда незабываемый.
После этих ничего не значащих слов беседа завязалась весьма оживленная. Эмили узнала, что мужчину зовут Маркус, и он направлялся на совет провинции по делам его императорского величества. Он также провел девушке небольшую
Однако, с обедом она несколько запоздала — на столе уже стояла бутылка легкого белого вина, большое блюдо с воздушным салатом и какими-то фруктами. Редкое зрелище — Анориэль улыбалась и слушала Яна, который, в кои-то веки рассказывал не про перерезанные глотки… а про растения. Где растут, как выглядят, какие ядовитые, а какие нет, какие лучше сажать в тени, а какие на солнце. И хотя "ядовитые " в его рассказе явно превалировали над "неядовитыми", дитя лесов и природы с удовольствием беседовала о таких милых ее сердцу вещах.
Увидев Эмили, Ян усмехнулся:
— Да тебя только за смертью посылать. Знать бы только, за чьей.
— Явно не за твоей, — усмехнулась девушка в ответ, присаживаясь на кресло. — А я смотрю, что вы тут неплохо проводите время. Нужно вас почаще оставлять наедине, а то вдруг наклюнется что-то, а я приду не вовремя.
Она улыбалась, всем своим видом показывая, что шутит. Вот только яда в ее голосе было ничуть не меньше, чем в упоминаемых растениях.
— Ха-ха, хорошая шутка, — оценил Ян. — Уж извини нас, что мы не догадались сидеть как истуканы, сверля друг друга взглядами полными ненависти и презрения, пока какой-то франт развешивает тебе на уши сладкую лапшу.
— Ян! Эмили! — взмолилась Анориэль. — Прекратите! Что вы в самом деле? Между нами ничего такого просто быть не может! Тьма и Свет....
— ...вот два крыла, что удерживают этот мир? — подсказал Ян. — Мне всегда нравились дети света. Такие честные. Такие чистые...
Он на миг скривился, непроизвольно прижал руку к груди — где был шрам — и замолчал, борясь с воспоминанием.
Эмили все же проигнорировала комментарии насчет ее нового знакомого, хотя ее так и подмывало спросить, и как это он уследил, если все время сидел здесь. Она лишь притянула к себе его бокал с вином и сделала пару глотков.
— Если тебе так интересно, то Маркус весьма галантен.
— Маркус, значит, — заинтересованно протянул Ян. — Какое красивое имя. Благородное. Жаль только, что у этого господина один лишний язык. Кажется, нужно ему помочь и сократить их количество до удобного нуля.
— Цзяо Ян! — в очередной раз возопила эльфийка. — Ну вот почему ты такой, а? У тебя есть другие способы решения проблем, кроме как вырезать язык или глаза?
— Есть, — благостно кивнул Ян. — Перерезать горло.
Он посмеялся, но видя помрачневшую Анориэль, сжалился:
— Ладно, ладно. Я все-таки рыцарь, как-никак. Поэтому пока мы летим, я буду вести себя как сама благовоспитанность. Ну же, улыбнись.
Эльфийка выдавила слабую улыбку:
— Я все еще никак не могу понять тебя, демон. То ты спасаешь исконного врага — меня — от ужасной участи, то всерьез собираешься покалечить человека, который просто сказал
— Я не демон. Я Цзяо Ян, — широко улыбнулся он, и, наполнив опустевший бокал, с поистине рыцарской элегантностью сделал глоток.
Эмили тихо засмеялась — ее по настоящему веселила эта, пусть и немного кровожадная, ревность Яна. А потому она никак не могла удержаться, чтобы не подлить масла в огонь:
— Не стоит с ним ничего делать. Он мне понравился. Воспитанный человек, и при этом весьма умён. Ты же не хочешь, чтобы я из-за этого грустила, а, милый мой Цзяо Ян?
— Я пошутил, — невозмутимо "соскочил" Ян. — Я думал, ты уже привыкла к моему чувству юмора.
Анориэль посмотрела на него с великим подозрением, но возражать не стала.
— Видимо это произойдет не раньше, чем ты научишься понимать мой сарказм, — усмехнулась девушка и сменила тему:
— Ты расскажешь о своем задании? Не просто же ты решил ни с того ни с сего сорваться на море. Сам говорил, что это слишком затратно.
— Прости, дорогая, но курорт нам не светит, — Ян правильно понял ее намек о затратах. — Мы летим в рыбацкий городок, обшарпанный, скучный, серый. С всего одной обветшалой вышкой и лифтом, скрипящим так, будто черти завывают. Нет, я не был именно в этом — но не без оснований полагаю, что все рыбацкие городки на восточном побережье Америки одинаковые. Задание же простое — поймать маньяка, который крайне неизящно выпускает людям кишки, доставить на суд или убить на месте — по обстоятельствам. Теперь ты понимаешь, почему я с такой охотой взялся за это задание? Я же терпеть не могу дилетантов.
За столом повисла пауза. Анориэль вновь помрачнела, а Эмили просто застыла в одной позе, переваривая услышанное. После чего прикрыла глаза рукой и нервно хихикнула:
— Забавно. А я на мгновение допустила мысль, что ты просто хочешь отдохнуть.
— Слушай, — она пристально посмотрела в его глаза. — Не знаю как ты, а раз уж я буду на море, то точно в нем искупаюсь и буду наслаждаться пляжем, пока ты будешь заниматься своими делами. Буду пить вино и нежиться в морской пене.
— Постарайся только не пропахнуть рыбой и держись подальше от верфей, — подколол ее Ян, да этим все и закончилось.
Через какое-то время беседа возобновилась, благо, всегда можно поговорить о безобидных занятных штуках из иных миров.
За окном стемнело, и земля погрузилась во мрак.
В какой-то момент громкоговоритель металлически проскрипел:
— Следующая станция: Инсмаут.
Ян подобрал свой чемодан и направился к выходу.
Вышка и правда была одна, деревянная, грозящая того гляди развалится. А вот лифт на удивление ездил тихо — как будто недавно смазали.
Сам город как будто застрял даже не в прошлом веке, а в прошлом тысячелетии. Одноэтажные и двухэтажные дома, темные крыши, темные же провалы окон. Посеревшая от времени церковь и столь же непрезентабельная ратуша на главной площади были единственными каменными постройками — их хорошо было видно с верхушки стыковочного шпиля. Из-за темноты Эмили не удалось больше ничего толком рассмотреть, пока они спускались вниз. Да и столь длительное путешествие сказывалось единственным желанием: лечь спать.