Роскошь нечеловеческого общения
Шрифт:
– Набокова нам не требуется. Я вам вчера в общих чертах рассказал суть вашей будущей работы. Если, конечно, вас устроят наши условия. Учебные пособия. Компьютерные. Помимо России, мы будем работать на экспорт. Есть у нас заказы, есть интерес с той стороны. Теперь вы, наверное, понимаете, что я имел в виду под вашим уровнем знания английского.
– Писать учебник для иностранцев?
– Ну почти. Писать - вряд ли. Скорее - компилировать из готовых статей. Впрочем, если сами решите что-то написать, я буду это только приветствовать. Я ведь
– Интересно. С какими же?
Суханов сегодняшний настолько отличался от Суханова вчерашнего, что Журковскому вдруг стало необычайно интересно, что он сейчас скажет. Такие разительные перемены в человеческой личности он прежде видел только в театре или кино. Это и была та условность, которая в самом реалистическом произведении не дает прорваться грубому натурализму, делает описание серых и обычно кажущихся унылыми будней захватывающим, динамичным и непредсказуемым.
– Я внимательно прочел две ваши последние книги, - спокойно ответил Суханов.
– Ваша точка зрения на события, имевшие место в России девятнадцатого века, кажется мне несколько парадоксальной... Хотя меня, признаться, больше интересует новейшая история. Самая новейшая. Здесь, Анатолий Карлович, такие интриги плетутся, что и не снилось прежде ни историкам, ни романистам. Так-то... Ну ладно, вернемся к нашим баранам. Вы, в принципе, согласны?
– В принципе - да, иначе я бы и не пришел...
– Чудно. Значит, мы действуем так. Завтра утром вам привезут материалы...
Журковский сделал рукой предупредительный жест, но Суханов не дал ему вставить замечание:
– Нет, нет, там очень много, привезут мои ребята. Все равно им компьютер еще тащить, не сами же вы повезете... Вы, кстати, умеете?..
– Умею, умею, - успокоил Суханова Анатолий Карлович.
– Не настолько я отстал от жизни. Правда, только на уровне пишущей машинки...
– Нормально. Если будут проблемы, вам оставят номер телефона, позвоните. Приедет мой человек, все объяснит, исправит, если что, поможет... Короче говоря, дома не спеша займетесь ознакомлением с материалами, там же будут образцы формы, в которой нужно будет подавать готовую работу. Да, чуть не забыл. Я говорил в вашем издательстве...
– В моем?
– Ну в том, где печатались ваши книги. Они мне передали право на электронные версии. Разумеется, необходимо ваше согласие, но я полагаю, вы не будете возражать. Так что получите пока аванс. Договор потом подпишем, секретарь оформит, вам его привезут вместе со всеми бумагами. Вот, получите, Анатолий Карлович. И учтите - это не благотворительность, это за ваши книги.
Суханов поднялся со стула, подошел к столу и, выдвинув ящик, вынул из него тонкую пачку зеленых купюр.
– Держите.
Он положил деньги на стол.
– Спасибо... Я очень вам за это признателен, - сказал Журковский, пересчитывая деньги.
– Очень кстати.
– Это всегда кстати. Хотел бы я посмотреть на человека, которому дают деньги, а он говорит -
На столе Суханова зазвонил телефон внутренней связи.
– Извините, - улыбнулся он Журковскому.
– Минуту... Да?
Лицо его вдруг окаменело, Суханов побледнел, прикрыл глаза и тихо произнес в трубку:
– Проси.
Журковский привстал. Что-то случилось. Что-то очень неприятное для респектабельного и еще секунду назад очень уверенного в себе бизнесмена Суханова.
– Анатолий Карлович... Вы...
– Мне пора?
– прямо спросил Журковский.
Суханов посмотрел на него каким-то странным, оценивающим взглядом. В голове его, насколько понимал Журковский, сейчас шла лихорадочная работа.
– Нет... Знаете... Я попрошу вас о небольшом одолжении.
– Да?
– Вы не могли бы посидеть здесь, в кабинете, пока я беседую. Просто поприсутствовать. А?
– Можно, почему нет? Можно...
– Очень хорошо. Очень...
Суханов заметно повеселел. В этот момент открылась дверь, и в кабинет вошел молодой человек в джинсах, белоснежных кроссовках и опрятном, тонкой шерсти, свитерке.
– Проходите, - сказал Суханов строгим, незнакомым Журковскому тоном.
– Чем обязан?
– Меня зовут Михаил... Иванов, - произнес гость.
Журковский отметил, что выправка у Михаила Иванова вполне военная. Он сразу произвел впечатление уверенного в себе, сильного парня, привыкшего больше к физической работе, нежели чем к работе интеллектуальной. Спортсмен не спортсмен, солдат не солдат...
"Комитетчик, что ли?" - подумал Журковский.
– Да. Очень приятно, - сухо ответил хозяин кабинета.
– Слушаю вас.
– Дело в том...
– Михаил покосился на Анатолия Карловича.
– Говорите, говорите. Это мой заместитель, - неожиданно для Журковского произнес Суханов.
– Мы все дела решаем вместе. Тут секретов нет.
– В общем, я пришел к вам только потому, что больше мне идти некуда.
– Не понимаю.
Журковский видел, что Суханов нервничает. И, что было для него совсем уже невероятно, боится.
– Я ваш студент, Андрей Ильич. В прошлом, конечно. Еще когда вы работали в Институте... А теперь...
– Теперь, кажется, я догадываюсь, где вы работаете. Так что? У вас есть ко мне какие-то претензии?
Михаил промолчал. Он посмотрел в окно, потом снова на Журковского пристальным, быстрым взглядом, словно объективом фотоаппарата, схватил Анатолия Карловича.
"Ну конечно, комитетчик, - утвердился в своих предположениях Журковский. Вот еще не хватало... Пришел, понимаешь, на работу устраиваться. И на тебе - в первый же день... От этой шайки не отвяжешься. Только попади к ним "на карандаш"... Знаем ихние штучки".
– Не в этом дело, - ответил Михаил.
– Знаете, я недавно пересмотрел "Собачье сердце". Там профессор Преображенский говорит: "Я московский студент..."