Роскошная скромность
Шрифт:
Только этого еще не хватало! Его героини ведут себя порой довольно рискованно.
– Я недостаточно интересна, чтобы стать персонажем твоих писаний, - фыркнула Линда.
Филипп быстро взглянул на нее.
– Ну я бы не был так категоричен. По-своему ты очень даже интересна.
Всю оставшуюся дорогу Филипп не сказал ни слова. Линда тоже. Она пыталась вникнуть в только что услышанное, но безуспешно. Девушка по-прежнему была далека от разгадки и в тот момент, когда они подъехали к высоким каменным стенам.
– Мы на месте, - тихо сообщил Уорнер.
– Это школа Роберта.
– Он свернул
Не то, чтобы это здание напоминало ее школу, в которой прошло столько лет, наполненных обидой и одиночеством. Спокойствие, царящее вокруг, роскошный парк, богатый дом - все это могло соответствовать только дорогой закрытой школе. Но будь она хоть двадцать раз дорогой, это в принципе ничего не меняет - здесь все равно дети лишены родительской ласки и внимания. Сердце Линды обливалось кровью, когда она представляла себе мальчика, который не по своей воле повторяет ее судьбу. Как мог Филипп оставить его здесь?
– Ну? Что ты думаешь о школе?
– Мужчина смотрел внимательно, явно желая угадать ее реакцию.
– Большая, - спокойно заметила девушка. Как бы то ни было, она уже на стороне Роберта, даже если он окажется маленьким озлобившимся существом.
– И это все, что ты можешь сказать?
– В голосе, которым были сказаны эти слова, угадывалось раздражение.
– Да, это все, что я могу сказать!
– в сердцах воскликнула Линда.
Ну и пусть он снова раздражается и дуется. Зато она не покривила душой. Когда они въехали на автостоянку возле школы, Филипп вышел и прислонился к машине, не обращая на спутницу никакого внимания. Вероятно, ему не разрешалось входить в здание, кроме как в специально отведенные дни. Это так типично для интерната. Роберт, должно быть, замкнутый и раздражительный ребенок. Линда и сама могла быть точно такой же, если бы не ее вечная готовность к мятежу и непокорности.
Как только ученики вышли на улицу и побежали к автостоянке, Линда открыла дверь и вышла из машины, чтобы встать рядом с Филиппом. Если возвращение Роберта домой вдруг окажется для мальчика разочарованием, в этом уж точно не будет ее вины. Уорнер продолжал игнорировать ее присутствие, и так длилось до тех пор, пока мальчик с изумительными белокурыми волосами не показался из-за угла.
Ребенок улыбнулся, в его взгляде промелькнуло любопытство. И наконец он понял, что Линда тоже приехала его встречать.
– Роберт, - тихо произнес Филипп.
Девушка ошеломленно покачала головой. Господи, бедное дитя! Тоже мне - встреча отца с сыном! Она взглянула на Филиппа, затем на Роберта, пытаясь уловить хоть какое-нибудь сходство. Невероятно - они ни капли не похожи.
– Какие… какие чудесные волосы, - с запинкой выговорила Линда.
Есть надежда, что Филипп отменил свой бойкот.
– В точности как у его матери, - в голосе отца звучала нежность.
– Доминик, как ты, наверное, помнишь, была блондинкой.
Линда помнила. Она помнила
Линда почувствовала себя подавленной и удрученной. На душе было прескверно. Девушка смотрела на мальчика, а видела Доминик Уорнер. Но как только сын Филиппа подошел поближе, стало ясно, что это веселый, открытый, искренний человечек, который явно соскучился по отцу. Но в глазах Роберта можно было прочитать не только радость от долгожданной встречи. В них нашли свое место и тоска, и затаенная обида. А как же иначе? Это непременная печать ребенка, лишенного нормального детства.
Да какое имеет значение, как Филипп относится к Доминик? Та мертва. А Роберт жив и вынужден страдать неизвестно за что. Надо положить этому конец. Линда уже и рот открыла, но тут сильная мужская рука, словно стальные наручники, сдавила ее запястье.
– Подумай, как ты должна встретить своего младшего кузена, мисс Бекли, - холодно предостерег Уорнер.
– Он мне не… Я не!… - в смятении начала было Линда, но еще сильней стала хватка его пальцев. Голос звучал тихо и ровно: - Запомни, твое присутствие ничего не должно изменить в его жизни. Только попробуй вмешаться.
Линда вырвала свою руку и, энергично потирая ее, раздраженно фыркнула. Неплохо с его стороны - лишний раз напомнить свои условия. Она взглянула на мужчину, но получила в ответ лишь приподнятую черную бровь, да ледяной взгляд. Затем его глаза вернулись к Роберту. Мальчик спешил, подгоняемый крайним любопытством.
– Ты Линда!
– заявил он, его яркие голубые глаза изучали ее лицо и волосы.
– Ты приехала погостить к нам. Папа написал мне, поэтому я не удивился. Ты красивая. Твои волосы похожи на огонь.
– Возможно, они и сделаны из огня, - насмешливо пробормотал Филипп.
– А теперь поехали, - громко добавил он.
Линда взяла себя в руки и приветливо улыбнулась малышу.
– Я пересяду на заднее сиденье, - предложила она.
– Тогда ты сможешь сесть рядом с папой и…
– О, мне нравится сидеть сзади, - серьезно ответил мальчик.
– Там больше места, чтобы поиграть.
– Святая правда, - сухо подтвердил Филипп.
– Простите, юная леди, но вам придется потерпеть меня еще немного.
– Он открыл перед девушкой дверь. Недобрая усмешка застыла на его губах, суровый предостерегающий взгляд не давал возможности ответить на вызов. Ну что ж. вероятно, в колоде мистера писателя больше козырей, чем она думала. Кто бы мог подумать, что он переписывается с сыном?
Роберт перекинулся с отцом парой фраз и уткнулся в комиксы. Он ничего не сказал, пока они мчались по дороге к дому. Казалось, в поведении мальчика не было ничего необычного, вот только не было и особых проявлений близости между отцом и сыном. Выражение глаз мальчика, не давало Линде покоя. Она знала, что не ошиблась - ребенок чувствует себя несчастным. И нечего мудрить здесь над разгадкой: причина тому - школа. Наконец мальчик отложил комиксы и наклонился вперед, чтобы привлечь внимание отца.